Сказы и сказки Уральского Белогорья - стр. 6
Белянка подошла к старухе:
– Принесла, дочка, что я просила? – проскрипел старческий голос, словно шелест сухих листьев под порывом ветра.
– Принесла, матушка, – ответила Белянка и протянула старухе свою корзинку. Старуха высыпала содержимое корзинки у колодца: лягушачьи лапки, скользкие пиявки, лоснящиеся пауки, болотная тина и несколько белых камешков, принесённых Белянкой, – всё это оказалось в каменной ступе, ожидая своей участи. Старуха принялась тщательно перемалывать ингредиенты пестиком, пока не получилась сухая серая смесь, похожая на пепел забвения. Слегка дунув на порошок, она подняла в воздух крошечное облачко, которое тут же растворилось в лунном свете, словно его и не было. Шепча под нос неразборчивые заклинания, слова древние и пугающие, старуха зачерпнула из колодца воды, тёмной и холодной, и добавила её в ступу, разминая содержимое в густую сметанообразную массу. Закончив приготовление, она тщательно намазала лицо волшебной мазью, словно нанося маску, и, повернувшись к Белянке, умылась водой из колодца, явив преображённое лицо.
Бабка Синька. ИИ Ruballe Kandinsky 3.1
Перед девушкой стояла молодая красивая женщина с каштановыми волосами, собранными под синим платочком, и казалось, словно и не было прожитых лет. Синее платье облегало её стройную талию и ниспадало до земли, скрывая алые сапожки, будто сама молодость вернулась в её тело.
– Спасибо, дочка, помогла, – произнесла преображённая старуха молодым мелодичным голосом. Белянка, привыкшая к чудесам своей матери, лишь слегка улыбнулась в ответ, принимая волшебство как обыденность. Облачко пыли, сдутое старухой с волшебной мази, долетело до окраины поляны, где притаился Егор, и парень не удержался и чихнул, нарушив тишину ночи. Громкое эхо раскатилось над болотом. Бабка Синька от неожиданности пошатнулась и упала в колодец. Схватившись за край колодца, она потянула свои корявые, удлиняющиеся руки в сторону Егора, словно щупальца спрута, тянущегося к добыче. Белянка, поняв опасность, встала на пути этих рук, заслонив Егора, и те бессильно опустились на землю и замерли, побеждённые любовью дочери.
Егор, охваченный страхом, вскочил и бросился бежать по дороге назад, мимо Чёрной горки, спасаясь от верной смерти. Перебежав через брод, он повернул налево, вдоль чёрной возвышенности, и, не останавливаясь, мчался до самого дома, пока не упёрся в ворота. Только там, задыхаясь, он перевёл дух: «Надо же, чуть на кикиморе болотной не женился! Вот бы тёща была! К такой попадёшь на зубок – вмиг слопает», – думал Егор, переваривая случившееся на болоте, словно кошмарный сон. Немного успокоившись, парень рухнул на лавку и проспал до полудня, словно пытаясь убежать от реальности в царство Морфея. Разбудить его оказалось невозможно. Отец попытался, да махнул рукой, лишь слегка удивившись: «Эх, молодость», – прошептал он про себя и ушёл на разведку в лес, оставив сына наедине со своими страхами.