Сказочные самоцветы Дагестана - стр. 10

Старший брат лежал себе на траве возле канавы, средний грелся на солнышке на крыше мельницы, а младший работал в тени и пыли у жернова, и все, кто приходил на мельницу, оставляли ему немного муки.

Догадался старший брат, что он поступил как глупец, и со стыда решил уйти из родного селения. Шёл он, шёл и очутился, наконец, в сыром темном ущелье. В глубине ущелья у родника лежал аждаха.

– Прохладной тебе воды, аждаха, – испугался сын мельника.

– Если бы не доброе пожелание, проглотил бы я тебя, – сказал аждаха.

– И на том спасибо, – ответил сын мельника.

– Послушай, храбрец, а не знаешь ли ты сказки или песни? – спросил аждаха.

– Нет, – отвечает сын мельника, – не знаю.

– А ведь люди, не знающие сказок и песен, – это добыча зверей, – сказал аждаха и одним махом проглотил сына мельника.

Второму сыну мельника надоело лежать на крыше мельницы, он тоже догадался, что был глупцом, и, как старший брат, ушел из селения и попал в брюхо аждахи.

Младший сын мельника, почуяв недоброе, не мог спокойно сидеть дома. Он отвел воду, остановил мельницу и отправился искать братьев.

Попав в ущелье, сын мельника увидел родник, захотел перепрыгнуть через него и очутился на спине аждахи.

– Прохладной тебе воды, аждаха, – не растерялся сын мельника.

– Если бы не доброе пожелание, проглотил бы я тебя, – ответил аждаха и спросил: – А знаешь ли ты песню или сказку?

– Как же не знать, – говорит сын мельника, – и песню знаю, и сказку, и небылицы, и многое другое, – выбирай, что хочешь.

– Ну, у тебя, наверно, не небылицы, а быль, – сказал аждаха.

– Если быль – проглоти меня, если небылица – молчи, а не то вырежу у тебя ремень со спины.

– Вырезай, – согласился аждаха. – Ври, хоть полную торбу, а я смолчу.

– Ну, что ж, – говорит сын мельника, – давай я расскажу сперва, как я попал к тебе.

Я бы не попал, если бы не мои кобылицы.

В тот год, когда я их пас, вода высохла, и не было травы.

Погнал я кобылиц к реке, вижу, она скована льдом.

Взял я топор, пробил во льду дыру, – вижу – далеко до воды, не достанут кобылицы.

Снял я с плеч свою голову, опорожнил её и напоил всех кобылиц.

Если реке в ногах так холодно, подумал я, то, каково должно быть голове. Пошёл к истокам реки, нарубил кустарника, развёл костёр.

Реке стало теплее, но от моего костра случился пожар, – загорелась река, занялись берега, и все мои кобылицы убежали.

Схватил я топор, гляжу – в руках одно топорище, а обух сгорел.

Вспомнил я о своей голове, вернулся вниз по реке, а в черепе пчёлы.

Тут сын мельника посмотрел на аждаху, тот хотел было что-то спросить, да вовремя вспомнил о своей спине.