Сказки Смерти (Сборник 1) - стр. 6

– А завтрак? – только и успела выкрикнуть ей на прощанье женщина. Но Эйнсли уже была за порогом. Стоило только двери захлопнуться, как наверху раздался детский плач. Разозлившись от собственной беспомощности, Силис бросила на пол тарелку, которую держала в руках, и застонала от обиды. Некогда крепкие и тёплые отношения с дочерью сейчас трещали по швам. Как и её мироощущение. Всё казалось ей ненастоящим, будто происходящим во сне, по чужой злой прихоти. Она опустилась на колени, прямо на осколки и зарыдала так, как не рыдала никогда. Трясущимися руками женщина достала из кармана халата таблетки. Она упорно не могла вспомнить, принимала ли их уже или нет, но, решив, что хуже не будет, кинула в рот две штуки. Те застряли в горле горьким комком. Поднявшись, Силис пошла к буфету, где за зеркальной дверцей стояла пара бутылок горячительных напитков. И, увидев отражение, никак не могла признать в этой взъерошенной, с заплаканными глазами и помятой жизнью женщине себя. С ненавистью распахнув дверцу, она достала оттуда бутылку с шагающим Джонни[6] и, сделала пару глотков прямо из горлышка.

Обессиленная, она села на диван и откинулась на спинку. По всему телу прокатилась волна слабости, а голова начала пульсировать. Вместе с этим, в голове пульсировали мысли: «Это всё сон», «Страшный сон», «Страшные сказки предков», «Предки предупреждали тебя», «Предупреждали, что так случится», «Случится, что ты потеряешь всё, что любишь», «Это не твой сын», «Sibhreach[7]», «На нём вина всех потерь», «Dh'ith teine iubhair twig[8]». Все страшные слова, что копошились в её голове, словно могильные черви, получили что хотели. Выползли из расщелин сознания, из потаённых, укрытых мраком мест. И возымели силу большую, чем когда-либо.

Детский вопль вернул женщину к реальности, но поздно. Всё уже было разложено для неё по полочкам. Не помог и визит пастора.

– Наблюдай день покоя, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь. – Встретил он Силис у раскрытой двери. И, зайдя, закончил – Не делай в оный никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя.

Но ушёл ни с чем. Дело уже было замыслено. Силис долго сгребала на заднем дворе листья, нападавшие с рябин – любимых деревьев её матери. Частенько та говорила, что рябиновый сад – лучшая защита дома и тех, кто в нём живёт от фейри.

Собрав их в большую кучу, женщина пошла в дом за серпом, чтобы срезать туда сухих веток и за свечой, чтобы после устроить большой костёр. Свет месяца отразился гнусным блеском в лезвии серпа, обнажив на лице женщины кипу морщин, добавивших ей пару десятков лет