Сказки - стр. 19
– Есть один способ, – отвечал Розовый Куст, – но он так ужасен, что я не осмеливаюсь сказать тебе.
– Говори, – настаивал Соловей, – я не испугаюсь.
– Если хочешь добыть красную розу, ты должен создать ее из звуков музыки при лунном сиянии и окрасить ее кровью твоего собственного сердца. Пронзив грудь моим шипом, ты должен петь мне всю ночь до зари, пока шип не проколет твое сердце и твоя кровь, перелившись в меня, не воскресит во мне жизнь.
– Смерть за красную розу – очень дорогая цена! – вскричал Соловей. – Каждый дорожит своей жизнью. Так привольно жить в зеленом лесу и любоваться солнцем в его золотой колеснице и луной в жемчужном уборе. Сладко упиваться ароматом боярышника… А как красивы колокольчики, прячущиеся в долинах, и вереск, цветущий на холмах. Но любовь краше жизни, и что стоит сердце птицы в сравнении с сердцем человека?
Расправив свои коричневые крылышки, Соловей поднялся в воздух. Словно тень, промчался он по саду и тихо опустился в листву.
Студент все еще лежал в траве, на том же месте, и слезы еще стояли в его прекрасных глазах.
– Не печалься, – закричал ему Соловей, – ободрись, у тебя будет красная роза! Я создам ее из музыки при лунном сиянии и окрашу ее кровью моего собственного сердца. В награду я прошу только обещания верно любить. Любовь глубже самой глубокой мудрости и сильнее самого несокрушимого могущества. На огненных крыльях летит она и зажигает сердца. Уста ее сладки, как мед, и дыхание ее благоухает, как мирра.
Студент, прислушиваясь, приподнялся в траве; но язык птички был ему непонятен: ведь он знал только то, что написано в книгах.
Зато понял старый Дуб и опечалился: он был очень привязан к птичке, свившей гнездо в его ветвях.
– Спой же мне свою последнюю песню, – прошептал он, – мне будет так одиноко без тебя!
И Соловей запел для старого Дуба, и голос его был подобен журчанию воды, падающей в серебряную урну. Когда он смолк, Студент встал и вынул из кармана записную книжку и карандаш.
– Бесспорно, он мастер формы, – сказал он сам себе, идя домой. – Этого у него не отнять; но есть ли в нем чувство? Думаю, что нет. Да, он похож на большинство артистических натур. Он олицетворяет изящество, но без внутреннего тепла. Он бы не пожертвовал собой для других. Он думает лишь о музыке, а искусство – эгоистично, это всем известно. Все же надо сознаться, что его трели прекрасны. Как жаль, что в них нет смысла и они лишены практического значения.
И он вошел в свою комнату, бросился на кровать и стал думать о своей возлюбленной; но вскоре заснул. А когда луна озарила небосклон, Соловей полетел к Розовому Кусту и прижался грудью к его шипу. Так пел он всю ночь, а хрустально-холодная луна слушала его. Всю ночь, пока он пел, острый шип все глубже вонзался ему в грудь, постепенно высасывая живительную кровь.