Сказки нашей крови - стр. 39

в жизни каждого из нас… и сколько вообще возможностей, ведущих человека на альтернативные пути и тонкие тропинки, покрывающие планету сеткой вариантов? – и все в итоге, ежели смотреть из космоса, происходит во мгновенье – вот подымается на линию огня новенький бельгийский браунинг, а Государь дарит верного слугу украшенной камнями саблей, на клинке коей начертано не Намъ, не Намъ, а токмо Богу одному, и капитан Нолан несется на взъяренной кобыле навстречу русским пушкам… и лорд Теннисон, британский пэр, пишет возвышенные строки но вышли из левиафановой пасти шестьсот кавалеров возвышенной страсти… и дымится укрытая пороховым покрывалом Балаклавская долина, а полковник Мустафа Мурза Четырехпалый падает с разрубленным сердцем в чадящую гарью и кровавым смрадом взрыхленную землю, между тем как сын его – Максуд Мурза, поручик и поэт, еще не получивший своего претенциозного именования, падает с коня, и вражеский штык вонзается ему в плечо!.. – два дня после того боя пролежал Максуд Мурза на бастионе, где стояла большая лазаретная палатка, и ее как-то все не могли освободить, потому что не было подвод, – раненые прибывали всякую минуту, скученность становилась нестерпимой, и невыносимо было уж дышать не только больным, но даже и здоровым, – запахи карболки, крови и лекарств как кляпы забивали людям глотки… к концу второго дня подводы прибыли, раненых погрузили и повезли в Бахчисарай, вблизи которого располагался Успенский монастырь, где было устроено что-то вроде госпитальных келий; там пробыл Максуд Мурза около двух месяцев, – рана его не заживала и рука вовсе не хотела двигаться, потому что вражеский штык попал ему в сустав; смотрела его милосердная сестра, между прочим, княжеской фамилии – Верочка Мещерская, в которую влюбился он сразу же и безоглядно, не предполагая еще, какие испытания сулит ему Господь за ее тихую любовь, – мог ли он подумать, что свершит немыслимый и осужденный всей его родней поступок, который вообще переменит его жизнь и сделает изгоем татарского народа… да! ради нее, ради Верочки Мещерской, проклинаемый собратьями он вскоре примет христианство, и добьется ее сердца и ласковой руки, – она его любила и всего-то двух месяцев хватило ей, чтобы это осознать и понять невозможность своего существования без черноглазого поручика, который вдобавок был поэт, о чем она, правда, до поры до времени не знала, – всем был он хорош, да только иноверец, а с иноверцем венчаться же нельзя, – и вот он по выздоровлении крестился, – крестил его батюшка Иов, прямо там, в монастыре, чему предшествовали долгие миссионерские беседы, в ходе которых отец Иов живо просвещал Максуда, видя в нем осторожный интерес к православию и православному канону; ты не один, говорил ему Иов, наказуя читать книги боговдохновенные, – там же, дескать, все прописано, впрочем, аз тебе поведаю, яко в Антиохии, вернувшейся в десятом веке под попеченье Византии, все арабы и даже знатные фамилии прияли православие, таяжде и бедуины, числом двенадцать тысяч в округе Лаодикея, а и нашего отечества есть тому примеры, поне, может, и не древние, но знаемые издавна: кто такие кря шены? вопрошаю аз тебе, а сии, между прочим, волжские татары, так и они, реку аз, православные по сути… или возьми Хазарский каганат, – знамо ли тебе, чадушко мое, што Хазарский каганат был чуть не вполовину православным? святой Ахмед Калфа был обращенный мусульманин, и аз могу же много перечесть: святой Агарянин, да еще святой Абу – за тысячу лет до Агарянина, да святые Петр и Стефан Казанские, коих мусульманские именования забыты, доднесь даже не дошедши, а наипаче – святый Варвар, коего прежнее наречение такожде забыто, – он быв солдатом мусульманских армий да воевал в девятом веке Никополь, населенный христианами… черт его блазнил, глаголя: пошто жалеть крови христианской? – оле и он сподоблен был таинству крещения, а святой Авраамий, из булгар волжских обращенный, – сколь мук претерпел-то он за Бога! овогда вельми твердо стоит за веру человек… так-то чадушко мое… не станем коснети, бо земля еси, и в землю отыдеши, посему приими веру православную, за гробом встретится же те Господь; а Максуд Мурза так любил Верочку Мещерскую и так не понимал своей жизни без нее, что за эту любовь готов был даже умереть, а не то что обратиться, – так отец Иов его крестил, – под именем Максима, ибо тот январский день как раз был днем памяти преподобного Максима Кавсокаливита, то есть