Скажи пчелам, что меня больше нет - стр. 40

Я посмотрела на кареглазую, темноволосую внучку – прекрасную, как наливное яблочко. Снаружи послышался дружный хохот: отец и сын над чем-то смеялись. Нам с Джейми пришлось жить порознь долгих двадцать лет, полных боли, опасности и страданий. Но оно того стоило.

– Это первая буква имени дедушки. Его ведь зовут Джейми, – пояснила я малышке.

Она кивнула, полностью удовлетворенная ответом, и прижала к груди мокрую Эсмеральду. Я коснулась внучкиной раскрасневшейся щеки, на мгновение представив, что мои пальцы источают голубое сияние.

– Мэнди, какого цвета мои волосы? – спросила я, поддавшись внезапному порыву.

«Когда твои волосы станут белыми, ты обретешь полную силу». Так сказала мне старуха-знахарка из племени тускарора много лет назад. Она наговорила еще кучу других странных вещей.

Мэнди внимательно посмотрела на меня и решительно заявила:

– Пятнистого!

– Что?.. Святые небеса, откуда ты взяла это слово?

– Дядя Джо научил. Он говорит, что старый Барсук такого цвета.

– Что еще за барсук?

– Песик тети Гейл.

– Что ж, – пробормотала я. – Значит, еще не время. Ладно, солнышко. Пойдем-ка повесим Эсмеральду сушиться.

Джейми с Брианной вернулись ближе к вечеру – с парой белок, дюжиной голубей и рваным заляпанным мешком, в котором обнаружилось нечто похожее на останки жертвы кровавого убийства.

– Это что, ужин? – спросила я, осторожно ткнув ногой кость, торчащую из скользкого, местами покрытого шерстью месива. От него исходил железистый, словно из лавки мясника, запах с едва заметными тухлыми нотками. Однако процесс разложения еще не начался.

– Да, саксоночка. Если получится. – Джейми подошел и хмуро взглянул на изуродованную тушу. – Я тебе помогу. Но сначала хлебну чуток виски.

Его штаны и рубашка были так сильно заляпаны, что я не сразу заметила пропитанную кровью тряпицу вокруг голени. К тому же Джейми прихрамывал. Удивленно приподняв бровь, я направилась к корзине с едой, инструментами и кое-какими лекарствами, которую каждое утро притаскивала на место строительства.

– Судя по всему, в мешке – останки оленя. Неужто ты разорвал его голыми руками?

– Нет. Это сделал медведь, – с непроницаемым лицом сказала Бри. Джейми промычал что-то невнятное.

Отец и дочь обменялись загадочными взглядами.

– Медведь, значит. – Я глубоко вздохнула и указала на рубашку мужа. – Ясно. И какая часть этой крови принадлежит тебе?

– Всего пара капель, – невозмутимо ответил он и сел на Большое бревно. – Виски есть?

Я внимательно посмотрела на дочь – чумазую, в заляпанной птичьим пометом юбке. Похоже, Бри не пострадала. Ее освещенное солнцем лицо сияло счастьем. Я не удержалась от улыбки.