Скажи пчелам, что меня больше нет - стр. 125
Он запрещает девочкам разносить газеты и листовки по тавернам – а они очень хотят!
Еще у тебя появились два братика, которые…
– Как два? – Жермен выхватил у меня страницу и поднес как можно ближе к свече, рискуя опалить бумагу. – Она сказала два?
– Да! – Я и сама была приятно ошарашена и вместе с внуком склонилась над письмом. – Дальше читай сам!
Он расправил плечи, сглотнул и продолжил:
Представь себе наше удивление! Если честно, я ужасно беспокоилась: каким родится новый ребенок? С одной стороны, мне хотелось, чтобы он был похож на Анри-Кристиана – словно твой брат к нам вернулся, – хотя, конечно, это невозможно. С другой стороны, я боялась, что малыш тоже будет карликом – возможно, бабушка говорила тебе, что таким людям приходится несладко. Анри-Кристиан несколько раз чуть не умер в младенчестве, а папа рассказывал мне о детях-карликах, которых он давным-давно встречал в Париже, – большинство из них прожили совсем недолго.
Однако новый ребенок – это всегда сюрприз и чудо; он не соответствует твоим ожиданиям. Когда родился ты, я была так очарована, что часами сидела у твоей колыбели и смотрела, как ты спишь. Даже свечу не гасила – ждала, пока она сама догорит, – чтобы темнота не мешала мне тобой любоваться.
Сначала мы хотели назвать малышей Анри и Кристиан, но девочки сказали, что Анри-Кристиан был особенным ребенком и никто больше не должен носить его имя.
Папа и я с ними согласны (Жермен одобрительно закивал), поэтому одного из твоих братиков зовут Александр, а другого – Шарль-Клэр…
– Как-как? – не поверила я своим ушам. – Шарль-Клэр?
– В честь твоих дедули и бабули, – прочел Жермен и взглянул на меня с сияющей улыбкой.
– Читай дальше, – сказала я и легонько ткнула его локтем в бок. Он кивнул и вновь повернулся к письму, отыскивая пальцем нужную строчку.
– Так что… – его голос на мгновение дрогнул. – Так что, – повторил он, – пожалуйста, mon cher fils[56], возвращайся домой. Я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты опять был с нами – тогда новый дом станет наконец родным.
С неизменной любовью… – Жермен плотно сжал губы; в устремленных на письмо глазах стояли слезы. – Maman[57], – шепотом дочитал он и прижал письмо к сердцу.
Прошел еще час, прежде чем удалось уложить детей – включая Жермена – и я вновь оказалась в нашей «воздушной» спальне, на этот раз с Джейми. Он стоял в рубашке на краю комнаты, куда не доходил навес, и вглядывался в ночную тьму, пока я высвобождалась из корсета. Наконец я вздохнула с облегчением, когда прохладный ночной бриз коснулся сорочки.
– Саксоночка, у тебя тоже звенит в ушах? – с улыбкой повернулся он ко мне. – Давненько я не слышал столько разговоров в таком тесном помещении.