Размер шрифта
-
+
Скажи мне нет, скажи мне да… - стр. 6
в чередованье прозрачной и тусклой,
в шорох листвы о жесткий песок.
Лето 1986
Нескучный сад (2)
Пододеяльник всё светлее,
всё громче голоса ворон.
Очередной пропущен сон,
и тонкий утренний огонь
по краю белой рамы тлеет.
Сны, не замеченные ночью,
как позапрошлый год, могли
быть чем угодно. Пыли, мглы
и сна еще полны углы.
О раковину била звонче
застенная вода до света,
дыханье близкое слышней
ловило темноту, и в ней
сквозили звезды, чьих огней
во вдохах освещенных нету.
Лето 1986
«Скользкий кафель, известь цвета…»
А. Н.
1
Скользкий кафель, известь цвета
легкого пепла изображают
скрытую ими
стужу снаружи, от стужи спасают,
как от лица чужого имя
или иней от света.
Кто не спит до зари, тот и скажет заря
иглам света в стекольном льду,
не о них, но о боли своей говоря
и о том, как отыскивал сон до утра
мнущий простыни,
как в неувиденном сне
мну сухую траву сквозь снег,
и о том, как найду
то, что видел вчера,
то, что видят другие сейчас, —
череду оград
для чужих, для вчерашних глаз,
бесконечный ряд
оболочек ночи – белую розу.
Едкий, как время, воздух
шевелит ее, льется по венам,
шлет и тленье и шелест,
говорящий о тленьи,
розе, подснежной траве,
человеку в постели.
2
Приблизит тленье ли к цвету летящего
в траву сухую снега сухую
траву?
Найти ли, глядя в себя глядящего
и как после смерти стекло целуя,
Москву
и в щель
между дыханьем и отраженьем
просунуть голубоглазое лезвие?
Связать нельзя ли лица разрезанных
на тыл и лица зрением, временем
вещей
и их чужой, вчерашний их оборот?
Произнесет ли не по-немецки рот,
стекло туманя: тот человек, тот год?
3
Которому вредно время.
Чем дольше взгляд, тем гуще темень
стекол, лгущих губным теплом,
заоконным снегом лица,
тем правдивей свет
стен в изразцах.
Нет, невозможно, нет.
Боль ли сделает из плоти близнеца
снега и успеет убелить былое,
меж собою и виною
пустоту переступить?
Нет, невозможно пить
воздаянье как воздух губами, глазами ли,
губы измучив
стеклами ночи
и глаза пропущенными снами,
говорящими: не верь, время не пламя
и не спасет от пламени.
Январь – март 1987
«Ты, воздух, всё свое лазурь, лазурь…»
Ты, воздух, всё свое лазурь, лазурь
о духоте, клонящей в сон меня.
И яви ни в одном глазу.
Мне трудно дышать тобою, лжецом таким.
Но солнце ест глаза,
словно оно – дым
от иного огня,
который будет гореть и уже горит.
Оно наклоняет мой взгляд
в предлежащий прах,
словно оно – споткнуться страх,
словно оно – стыд.
1988
«Счастлив говорящий своему горю…»
Счастлив говорящий своему горю,
раскрывая издалека объятья:
подойди ко мне, мы с тобою братья,
Страница 6