Сказания горных ущелий. Прогулки рука об руку - стр. 5
Вторая история описывает случай из жизни Гаппо Казиева, который, вернувшись с Русско-турецкой войны (1877—1878), прославился в Осетии своим любимым трюком – танцем на коне. Во время одной свадебной церемонии его разгоряченный скакун отдавил ногу зазевавшемуся хромому, а тот, взвыв от боли, непростительно грубо выругался и ударил лошадь палкой. Гаппо был оскорблен, но, дабы не омрачать свадьбу, свел счеты с хромым позже, после чего фамилия хромого (Гуриевы) объявила Гаппо кровную месть.
Однажды, проезжая по левому берегу каньона, Гаппо узнал, что его за поворотом поджидают пятеро Гуриевых. Пообещав своим землякам, что осетинская кровь не прольется, «Гаппо повернул коня направо, бросился вниз и исчез в бурных водах реки Фиагдон. Однако выплыл с конем и, доплыв до передового дозора Куртатинской оборонительной системы, вышел из воды. По осетинскому этикету мужчина вне дома не мог снять с себя одежду. Поэтому пришлось сесть на коня в мокрой одежде, с которой ручьями стекала вода. Тем временем к месту, где разворачивались события, подъехала вторая подвода. <…> Двое из подъехавшей подводы решили кольнуть Гаппо», интересуясь у него с насмешкой, кого он так испугался, что умудрился упасть с конем в реку.
В ответ Гаппо достойно ответил, что до этого дня его никто не мог напугать, но у него был выбор либо остаться победителем, пусть и смертельно раненным, либо предпринять что-то другое, так как он «устал от крови» и ему не была нужна «бессмысленно прерванная чужая жизнь. Так он говорил, и злопыхатели поняли, что он поступил в высшей степени благородно. Все свидетели этого случая, когда прибыли в Даллагкау, попросили собрать ныхас. Было принято решение обратиться к Гуриевым с тем, что Гаппо не преследовать надо, а, напротив, чтить и уважать, ибо он честь и слава всего Куртатинского общества. Гаппо на тот момент было за 50 лет»12.
А вот у Генри Кусова история, которую ему рассказал житель селения Дзивгис Николай Цоколаев, несколько иная и связана со встречей двух осетин из враждующих фамилий у Кадаргавана. «Кровники издалека узнали друг друга и остановили своих лошадей. <…> Повернуть коней обратно – значит опозориться, выдернуть из ножен кинжалы – они не хотели проливать кровь, потому что давно знали друг друга и не питали злобы. Но суровый адат не разрешал им мирно разъехаться по узкой дороге. Тогда, недолго думая, один из джигитов, скакавший со стороны Дзивгиса, направил коня вниз, в темную пропасть, к ревущему в скалах Фиагдону. Это было равносильно самоубийству. <…> Течение сбивало всадника, несколько раз они вместе с лошадью скрывались под водой. Мужество победило. <…> Отважный всадник выбрался на дорогу и в изнеможении опустился на траву. И тут раздался конский топот – это с перевала скакал кровник. <…> Подъехав к мокрому, изможденному человеку, он спешился и протянул руку для рукопожатия. Они радостно посмотрели друг на друга и когда сняли папахи, увидели, что оба поседели: один – когда боролся со стихией, другой – наблюдая этот поединок. Мужество и перевал Кадаргаван примирили кровников. Это было необычным для того сурового времени