Сказ про Заказ - стр. 8

Тут и Андрей не выдержал, прыснул, болтанув головой. В сети тем временем ещё что-то подёргивалось. Андрей потянул, но сеть снова зацепилась, и Андрей снова сыграл вожжами, и утюг перескочил через камень – слышно хорошо было, словно особая прозрачность воды давала и особую слышимость.

Щука небольшая шла, свеже-зелёненькая. Попалась, видно, недавно, не перетянутая ячеей – только немного сети на уголках рта. Когда подтянул, открылась ярко-красная жабрина, промытая синей горной водицей, текучим хрусталём, увеличивающим, добавляющим яркости. Андрей подтащил рыбину. «Чё вот на эту щуку некоторые особо сиверные морщатся, мол, не рыба, по старинной тунгусской будто побаске – «рыбы нет – одна щука». Ещё и ломаются перед приезжими: «Щуку только собакам», а щучьи котлетки наяривают за милу душицу».

– Ну-ну… Пусть ещё скажут, что травой пахнет… – раздался певучий голосок, и Андрей вздрогнул.

У щуки ротовой уголок уходит к жабрам складкой, эдаким локотком, обычно на неё и напутывается ячея… Щучка и сидела этой палочкой, и видно было, что зацепка лишь для проформы. Она её и скинула и осталась в проруби, головой к краешку:

– Андрей, но это невозможно… За полчаса я такого наслушалась… От этих умников. Привет… Немножко передохну у тебя… – Она очень плавно сработала хвостом, выдвинулась и положила голову на берестяные поплавки… – Хм… тёплые…

Лёд был дымчато-синий, с пузырьками воздуха.

– Так пузырёчки эти люблю… Ты не задумывался, что в них воздух… ещё осенний… Время так летит… Хорошая пролубка, широкая… – Прорубь она по-деревенски назвала пролубкой.

Помолчала.

– Любишь всё это?

– Люблю…

– Как любишь?

– Больше всего… на свете…

Хороший, ясный у Щучки был голос, промытый горной водицей. Андрей представил чистые жаберки, живые воротца с чуткой бахромкой. Говорок журчал не такой «диалехтный», как у Налима, но родной, сибирский. Так говорят молодые сибирячки, вроде и по-нонешнему, но с вворотом какого-нибудь старинного бабушкиного словечка, звучащего именно в юных устах особенно драгоценно. «Хм… Хорошая Щучка… Удивительно».

– Я отдохну чуть-чуть… К тебе разговор большой. Ты же… – Щучка сделала паузу и сказала, очень тонко выдержав равновесие между вопросительным и утверждающим тоном: – Поможешь нам? Ты не торопишься?

– Нет конечно… Невестка правда с этой водой…

– Господи… Да какой разговор. Щас Ведру скажу…

– Да не надо, я люблю сам…

Щуку вдруг как подменили: она заговорила совсем другим, стальным с продрожью, голосом.

– Так, Андрей Василич, давайте-ка все эти «люблю – не люблю» отставим… Чтобы они не звучали никогда. Иначе непонятно, зачем я здесь… Рискую… Ради дела можно и чтоб ведро начерпало.