Сказ про Заказ - стр. 13
– Принято. Да… И ты сказала, решим, как… что б ну, дрова сами в печку клалися.
– Ну да… Зеркальце в руке сожми, но не до хруста… Просто держи… И говори. Меня не вызывай. И про домашнее дело помни. Оно за мной… в любом случае…
– В каком любом? – насторожился Андрей.
– Ну мало ли. Вдруг меня… выудят.
– Ну что ты говоришь такое?! Не выудят. Ты вон какая умная.
– Спасибо. Только тут не в уме дело.
– Ну, не знаю, – сказал Андрей сосредоточенно. – Да! Вспомнил! Вот ты говоришь, с финалом нельзя – от душевной покражи бережём, значит, меня. А здесь-то, – он на реку кивнул, – никакой покражи, одни нерьвы… Почему нельзя, чтоб заказник-то… сделался… Только молвить: «Вступись в силу!» И всё.
– Ну знаешь ли, это уж какое-то «По щучьему велению»… – холодно сказала Муза и, вильнув хвостом, ушла в дымчату глубь.
А с бочкиным автономством выглядело так.
Соседка:
– Дак постой. А бурановски-то где следья?
Настасья, черпая ведром:
– А? Леший их разберёт. У писателей этих всё через …одно место.
– Наверно, «Буран» сломался – он и его вытолкал.
– Дак следы должны быть.
– Дак погода смотри какая. Передуло.
– Хрен там передуло… Чё-то он кружат.
«Кружат» Настасья взяла с ангарского наречия – в смысле «путат», «привират».
Андрей вернулся, бросил мешок в сенях. Настасья попалась навстречу и потрогала мешок:
– Чё, и вся до́быча? Не густо… Вон Семён приехали – щука и налим хороший… – И пошла на улицу. – А у нас как обэчно. В своём репертуаре… Зато романы пишем…
4. Собрание
Пришло письмо из Министерства с приглашением на совещание. Андрея раздёргало: поездка выбивала, несмотря на важность, расшатывала сосредоточенное и спокойное житьё. Он умел жить полосами – мог ишачить на стройке, копаться со снегоходом, в тайге неделями помогать Кириллу, но когда расчищал время для «писанины» – тут уж муха не гуди! Забуривался на Печку, где и лампа была и даже поставец для книг и аналойчик под тетрадку. И тогда покой должен был стоять над Восточной Сибирью, а если морозяки или пуржит – самое счастье. Никто не гремит моторами, не дёргает водой… Но если вдруг менять подшипник в снегоходе – «стихийно бедствие».
– Не пойму, чё ты дёргаесся… Я бы работал спокойно, – говорил Петро – до обеда отписал, после часок на массу приплющ-щ-щил и на подшипник.
– Да не могу я так! Я те чё, подшипник? Хочу – в снегоходе кручусь, хочу – писанине учусь. У меня настрой.
– У тебя хоть с настроем, хоть всяко – а всегда раскоряка… – Петро качал головой, – не-е-е, ши́роко шагать – штаны порвать…
Не успел замаячить поход в город, как пришлось ехать за Кириллом, у которого сломался снегоход. И снова Андрей поймал себя на растыке с братовьями: для Кирилла поломка – трагедия, а Андрей видел своё: Кирилл был нужен в деревне как главный и понятный мужикам закопёрщик в истории с Заказом. Сам Андрюха со своей писаниной уже «из доверия вышел», стал непонятен своими устремлениями, а Кирюха был непререкаем. Пока. А у Петра и тут свой вердикт был: «Тут как? Живёшь без лоску, сидишь втихмолку, будешь свой – хоть в доску, хоть в целую ёлку, а чуть нос за засов – всех повешают псов! Хе-хе…»