Скандинавский эпос - стр. 138

Песень сохранилась только в рукописи АМ 748.

«Песнь о Риге» – единственная в своем роде и по форме, и по содержанию. В ней рассказывается о том, как три социальных слоя – рабы, бонды (свободные земледельцы) и ярлы (знать) – произошли от некоего Рига, который в прозаическом введении к песни отождествляется с богом Хеймдаллем. Таким образом, песнь эта – своего рода история общества. В несохранившейся концовке песни, вероятно, рассказывалось о том, как Кон, сын ярла, победил Дана и Данпа, женился на Дане, дочери Данпа, и стал таким могучим, что от его имени произошел титул короля (пересказ конца песни сохранился в двух исландских источниках). По-видимому, конечная цель песни – возвеличить какого-то короля, создав ему мифическую родословную.

По форме песнь представляет собой чистое повествование с симметрично повторяющимися строфами, в которых те же ситуации описываются в тех же выражениях. Эти трафаретные формулы напоминают стиль средневековых баллад, с которыми, однако, «Песнь о Риге» не имеет ничего общего в содержании. Большой культурно-исторический интерес представляют чрезвычайно точные и конкретные описания одежды, пищи и занятий разных сословий, обильно представленные в песни. Есть в песни также несколько тул (перечней имен), и возможно, что именно поэтому она называется в оригинале «Тулой о Риге». Но, может быть, тулой она называется потому, что описания в ней имеют характер перечислений.

Время и место возникновения «Песни о Риге» определялись очень различно. Ф.Йонссон считал, что она возникла в начале Х в. в Норвегии, и видел в ней возвеличение норвежского короля Харальда Харфагра. К дохристианской эпохе относили ее также Поске и Могк, который, однако, утверждал, что песнь была сочинена в Дании исландским скальдом для возвеличения какого-то датского короля. Предполагаемые ирландские элементы в песни и особенно само имя «Риг» (ирландское ri – король, в других падежах rig) заставляли связывать эту песнь с Ирландией, островом Мэн или Оркнейскими островами. Хойслер относил песнь к XIII в. и считал типично исландской. Между тем Нордаль, который тоже находит в ней типично исландское, утверждает, что она древнее «Прорицания вёльвы». Фрис считает, что песнь возникла не раньше XII в. и относит место ее возникновения в Норвегию. В работе Клауса фон Зее он относит песнь ко второй половине XIII в. и находит в ней картину сословного деления развитого феодализма.

Песнь сохранилась только в одной из рукописей «Младшей Эдды» (Codex Wormanius, XIV в.) Скачок в нумерации строф объясняется тем, что Бюгге предполагал пропуск после строфы 17.