Скандинавский эпос - стр. 112
Но романтическая и материнская любовь в архаичной героической поэзии отнюдь не являются чувствами, сила которых возвеличивается и которые могут быть пружинами героических подвигов. Восхваляются не они, а выполнение героического долга. Они же просто чувства, которые герой убивает в себе, как он может убить самого себя. Нет в этой поэзии и прославления любви к своему народу или родине, как вообще нет никакого интереса к вопросам национальным и государственным. Это и понятно: героическая поэзия возникала в обществе, в котором ни народности, ни государства еще не сложились.
В героической поэзии всякий герой в конце концов погибает. Но, в соответствии с фаталистскими представлениями эпохи, он чувствует заранее, что ему суждено, и поэтому, умирая, знает, что обречен на гибель. Именно благодаря этому он может, погибая, ликовать, что выполнил до предела свой героический долг.
Так выражено это ликование, точно и лаконично, в последних словах Хамдира в конце последней песни «Старшей Эдды».
Такова мораль наиболее архаичного слоя песен «Старшей Эдды». Она всего лучше представлена в «Речах Хамдира» и «Гренландской Песни об Атли». Но в морали героических песен «Старшей Эдды» есть и более поздние наслоения: чувство любви выдвигается на передний план, сила любви начинает возвеличиваться, страдания приобретают романтический ореол, появляется дух примирения. Эта более поздняя, романтическая мораль всего лучше представлена в «Плаче Оддрун», но ощущается местами и во многих других песнях. Она еще богаче представлена в народных балладах – жанре народной поэзии, господствовавшем в Скандинавии в Средние века. Своей любовной, новеллистической тематикой, напевным стилем и рифмованным стихом баллады резко отличаются от героических песен.
В героических песнях «Старшей Эдды» есть несомненно наслоения не только разной морали, но и стилей и жанров разных эпох. Исследованию этих наслоений в «Старшей Эдде» помогает, во-первых, то, что в ней имеется ряд песен, трактующих по-разному то же самое героическое сказание (сравни, например, «Гренландскую Песнь об Атли» и «Гренландские Речи Атли» или разные песни о Сигурде), а во-вторых, то, что в ряде случаев героические сказания, представленные в «Старшей Эдде», являются в то же время сюжетами произведений совсем других стилей и жанров. Для сравнительно-типологического анализа героических песен «Старшей Эдды» наибольшее значение имеет сопоставление их с исландской «Сагой о Вёльсунгах», немецкой «Песнью о Нибелунгах», норвежской «Сагой о Тидреке» и «Младшей Эддой». «Сага о Вёльсунгах» (русский перевод Б.Ярхо вышел в 1934 г. в издательстве «Academia») представляет собой прозаический пересказ сборника героических песен, совершенно аналогичного «Старшей Эдде». Сага эта возникла около 1260 г. «Песнь о Нибелунгах» – произведение, возникшее даже несколько раньше (около 1200 г.), но в условиях развитого феодального общества. В ней сказания о Зигфриде (Сигурде) и о гибели Гунтера и Хагена (Гуннара и Хёгни) обработаны в духе рыцарского романа. В «Саге о Тидреке», возникшей в середине XIII в., пересказываются в прозе различные нижненемецкие героические песни и в том числе песни на сюжеты, представленные в «Старшей Эдде». В «Младшей Эдде» тоже есть краткий прозаический пересказ героических песен «Старшей Эдды». Сохранились также скандинавские (датские и фарерские) народные баллады на те же сюжеты, немецкая народная баллада о «Роговом Зейфриде», немецкая народная книга XVII в. о нем же и некоторые другие произведения, в которых трактуются эти сюжеты. Датские героические сказания, представленные в эддической поэзии, – сказание о Хельги и Фроди – пересказываются латинскими стихами в книге Саксона Грамматика «Деяния датчан», написанной около 1200 г. На основании этого произведения восстанавливаются и некоторые несохранившиеся датские героические песни.