Сиреневая книга - стр. 10
Последствия нагрянули вечером. С родителями, пришедшими с работы, заявился милиционер. Что-то спрашивал, писал какие-то бумаги: днём меня все же заметил сосед-пенсионер с другого подъезда. Хозяин той квартиры. Сгорел там какой-то хлам. Мне сообщили о десятирублевом штрафе и о том, что следующий залет будет означать постановку на учет в отдел по борьбе с несовершеннолетними, то бишь в детскую комнату милиции. Дальше все было понятно – трое одноклассников там уже состояли. Один вернулся из Атляна[7]. Очень тихий. Украл у соседей по посёлку двигатель от мотоцикла. Зачем-то. Может быть, попросил кто из старших. Или заставил. Там нравы были еще те. В девяностых его убили.
Я учился неплохо. Поведение, правда, обычно было удовлетворительным, а это, как говорится, показатель. Темперамента, лояльности, еще чего-то. Ведь тогда учитывалось всё. Анкеты, характеристики. Служебная, комсомольская… Видели б вы мою армейскую характеристику! Для понимающих людей это была не характеристика, а приговор.
«По характеру уравновешен, спокоен, но на замечания командиров реагирует не всегда должным образом. Пользуется авторитетом в определенном кругу сослуживцев. Грамотен, эрудирован. Приказы и приказания выполняет не всегда в срок и не всегда с хорошим качеством… Уставы ВС знает, но не всегда руководствуется в повседневной жизни». Впрочем, в самом конце признавалось, что «Делу партии и правительства предан. Военную и государственную тайну хранить умеет», что несколько реабилитировало меня в общегосударственном масштабе. Характеристика мне уже никогда не понадобилась. В институте на втором курсе её не потребовали, а вскоре и страны не стало.
К моему удивлению, тогда, в детстве, я не запомнил никакой взбучки, видимо родителей вполне удовлетворил мой испуг. Возможно, и с милиционером, и с соседями договорились полюбовно. Я этого не знал, видимо уже никогда не узнаю.
В-общем, игрушки зачастую мы делали себе сами, а ассортимент близлежащего магазина спорт- и культтоваров знали наизусть. От мопедов, до ластиков.
В самом начале 90-х я зашел в тот самый магазин с целью купить хоть что-нибудь мало-мальски полезное по старым ценам. Империя была почти обрушена. Ускорять сей процесс и готовиться копошиться на руинах людям умным и положительным было… мягко сказать… западло. Тогда такие преобладали. Все надеялись, что жизнь наладится. Придут наши. Наши были у каждого свои, но варианты их окраски значения не имели – все они по умолчанию обязаны были неуклонно заботиться о благосостоянии вверенного народа, богатстве и безопасности страны.