Сиреневая книга - стр. 12
Медиатор, медиатор… Медиатор – это ведь еще и проводник между миром земным и миром горним. Это – художник, в творческом трансе создающий полотна, порой непонятные ему самому. Соавтор Бога, переводчик для мира бренных тел…
Я хотел тогда сделать из медиаторов большое панно на стене, какого-нибудь дельфина или звездолёт. Но родителям идея не понравилась, было решено остановиться на двери, которая все равно почти всегда стояла открытой, а внутренняя сторона не бросалась в глаза. Однако остатки «бустилата», о банку с которым я ежедневно спотыкался взглядом в туалете, безнадежно засохли. Другого клея ни дома, ни в продаже не было.
Со временем я забыл об этой затее, потом вообще позабыл о существовании такого предмета в природе. Женился, уехал от родителей, растил детей, работал и т. д. и.т.п.
И вот позавчера, в этом самом магазине, я покупал зажигалку и бутылочку бензина к ней. Хороший такой бензин, душистый, как в детстве, от мотоцикла. Так вот, у продавца не было двух копеек, и она предложила сдать сдачу этими медиаторами, позавчера… много десятилетий спустя.
Ты знаешь, тогда, давно, была у меня мысль забить этими несчастными медиаторами капроновую банку из-под «бустилата», и устроить прощальное аутодафе. Много дыма, и совсем немножко пламени в начале. И пепел с несгоревшими до конца перламутровыми кусочками.
Но отчего-то мне кажется, что мы бы с тобой тогда уж точно никогда не встретились.
Глава 8. Школа
Они пришли в школу. За пять минут до этого Бо́нда сидел на биологии и откровенно балдел. Ему казалось, что он впервые смотрит найденное кем-то через много лет видео. Он ничего не писал и только крутил головой по сторонам. Пока это сходило ему с рук. На переменах Бонда стоял у окна, и молча разглядывал носящихся по коридору одноклассников. Выражение лица его не менялось, но выглядел он немного… по-идиотски. Периодически к нему обращались какие-то знакомые, здоровались, что-то спрашивали. Бонда что-то односложно отвечал, и ребята недоуменно отходили.
Двоих в штатском он заметил еще в начале коридора. Они тоже заметили и, минуя напрягшихся учителей, уверенно подошли сразу к нему. Одному – лет под сорок, другому – явно за. Аккуратно, от живота, в ладони показали удостоверения, попросили пройти с ними. Бонда деланно возмутился, напомнил про какую-то на ходу изобретенную им социалистическую демократию и права белого человека, потом сконфузился и замолчал. Подбежал рыжий приятель Бонды с нелепыми детскими вопросами, но под взглядом старшего понимающе отошел в сторону. Там выдохнул и понесся дальше, зацепляя за собой направляющихся к Бонде одноклассниц.