Сиракана. Книга 1. Семеро - стр. 33

Оба витала внезапно повернули к нему головы. Фасеточные глаза взглянули прямо на архонта, а затем оба существа синхронно бросились прямо к нему. От удивления он не успел вовремя среагировать… Позвоночник пронзила острая боль и, опустив глаза, Гильярмо с удивлением увидел торчащее из груди вороненое лезвие острого кинжала. Вместе с тем он почувствовал, как по венам растекается какая-то странная жидкость. Яд путал мысли, не давал сосредоточиться, а тем более – сотворить даже простейшее заклинание.

Но, несмотря на это, приближение смерти сделало рассудок невероятно ясным, и Гильярмо осознал, что имперский асассин, видимо хорошо знакомый с тактикой противника, действовал четко и методично, тщательно взвешивая каждый свой шаг. Для начала, он аккуратно избавился от охраны, а затем атаковал саму цель. Мелкие удары должны были взбесить Гильярмо и вывести его из себя. Непробиваемый щит, которым он так гордился, вытягивал энергию из него самого, постепенно истощаясь. Использование остальных заклинаний лишь ускорило процесс. Затем, дезориентировав виталов (например, сохраняя невидимость, просто побегав вокруг них кругами), имперец подобрался совсем близко и, наконец, нанес удар.

"Мага определяет не сила, а ум", – часто говорили Гильярмо арилорские наставники. Архонт усмехнулся окровавленными губами. Золотое правило, которое, похоже, в совершенстве сумел освоить тессаригский император, а затем и обучить ему самых преданных из своих слуг.

Убийца резко выдернул нож и в следующий миг растворился среди пустынных теней. Лишившись поддерживающих их пребывание в этом мире сил, виталы растворились в воздухе, а тело Гильярмо мертвым грузом упало на равнодушный песок.

Теодорус бросил в рот очередную виноградину, с улыбкой наблюдая за танцовщицей.

Гюльшах была хороша.

На молодом лице танцовщицы двумя сапфирами сияли огромные глаза, словно у испуганной лани. Тысячи черных косичек, украшенных серебряными блестками, опускались на смуглые плечи и в стремительном танце красивого тела извивались, словно тысячи змей. Наместник улыбнулся девушке и получил улыбку в ответ.

Народ любит его и великого императора. Улыбка Теодоруса стала горькой.

Народу, вообще, немного нужно для любви.

Прибыв сюда после захвата города с отрядом улан, Теодорус, согласно императорскому указу, поспешил занять дворец погибшего при захвате принца Хамада и немедленно приступил к своим обязанностям. И одним из первых чувств, посетивших его здесь, было удивление.