Сионская любовь - стр. 15
пусть в землю зароются от стыда и усы свои в знак траура накроют.
Я по милости Господа вырвался из пекла. От того, думаю, не настигла меня рука беды,
что в Бога верую, и сердце рвется к Его святилищу. Вот я перед тобой. Вожделею вкусить слова Божьего и милосердия Его жажду. Азарьяу, молю тебя, будь снисходителен к рабу твоему! Ты – главный коэн, масло помазания излито на твою голову. Научи грешника, как обратиться к Богу и просить прощения за бесчестье юных лет. Беден я, нищ, и жертвы приносить не могу, но душу готов отдать без остатка. Научи, господин мой, не требуя золота и серебра взамен, но бескорыстно, из сострадания”.
– Да храни Господь нас, коэнов, милостивых сынов Арона, знатоков Божьего слова и законоучителей, от взимания мзды с тех, кто просит вежества из наших уст! – горячо и достойно возразил главный коэн, – Небеса поручились доставлять нам пищу и питье: исправно получаем законную десятину и дары добрых сердец. Одно устремление у нас – наставлять каждого, кто жаждет близости к Богу. Ты – наша находка. Радея о чужом счастье, обретаешь собственное. Знай: сокрушенная и кающаяся душа милее Господу обильных потоков бараньего жира, стекающего с жертвы. Каждодневно бывай в этом святилище и так познаешь истинные пути жизни.
Да. Так-то вот. А теперь скажи, Зимри, нет ли у тебя в Иерусалиме благодетеля или родственника? – спросил главный коэн.
– Сегодня же отправляюсь в дом Иядидьи, управляющего царским имением. Доставлю послание от тестя его Хананеля, шомронского изгнанника, – ответил гость.
– Оставайся тут до сумерек. Два раза в день, утром и вечером, приносим мы Богу ежедневную жертву. В час жертвоприношения неизменно приходит в Храм набожный и благочестивый Иядидья, чтобы пасть ниц перед лицом Господа в его святилище. Я замолвлю за тебя доброе слово, чтоб Иядидья с миром принял тебя под своей крышей или просил за тебя других благодетелей, – сказал главный коэн.
В обычное время пришел в Храм Иядидья. Лишь закончил он ежевечерний ритуал, обратился к нему главный коэн с хвалебными словами о Зимри. Без отлагательства царский сановник увез гостя к себе домой. Тот вручил Иядидье письмо от тестя, а печать, что была при послании, у себя оставил. “Авось, для какой-либо хитрости пригодится”, – подумал.
Письмо и сон Хананеля
Иядидья призвал жену Тирцу и всех домашних и принялся читать вслух послание Хананеля.
“Дочь моя Тирца, зять мой Иядидья, слушайте слово Хананеля, отца вашего, изгнанника. Долетает ли до вас крик земли Эфраима? Достиг ли плач Шомрона сионских ворот? Настал час расплаты. Мой Шомрон – мой мир, и я ушел с ним в изгнание. Я знал наперед, что ограбят землю Эфраима, и спрятал серебро, золото и драгоценные камни – все свои сокровища – в тайное место, подальше от людского глаза. Вот, думаю, минуют смутные дни, и двинусь я в Сион и сыновей своих на благословенную землю усажу. К этому тянулось мое сердце, но по-другому распорядился гневный Бог. Три года страха, несчастий и бед – и сгинули сыновья, и нет их в живых. Настал худший день, и враг проломил стены города. И я ушел в изгнание и оставил позади себя и могилы сынов и зарытый клад с сокровищами. Вечером седьмого дня дошел до реки Квар. Скорбя, поел хлеба и на берегу уснул. И привиделся мне сон.