Синора Ависсу - стр. 51

Егоров спустился по каменным ступеням Академии Кидишева. Белое небо стало приобретать заметный золотистый цвет. Прохожих было немного. Слава порылся в кармане сшитого специально для него лёгкого кафтана, и достал два прозрачных кружочка. Некоторое время он рассматривал их на ладони. Это были контактные линзы. Егоров огляделся в поисках урны, но синоряне старались не мусорить и не пользовались подобным уличным атрибутом, выбрасывая отходы в ящики, расположенные большей частью во дворах домов.

− Ладно, оставлю вас на память, − сказал Слава, глядя на поблёскивающие кружочки.

Он сунул их назад в карман и побрёл к дому, где синоряне предоставили ему жильё. Ещё недавно Егоров часто возился с покупкой новых линз, либо пользовался очками. Сделанная в 22 года операция ненамного улучшила зрение. Тогда ему пришлось несколько раз посещать довольно неприятные процедуры у хирурга-офтальмолога.

Сегодня его близорукость излечили за каких-то два или три часа. Восстанавливающая мазь для глаз была одним из малочисленных продуктов синорской медицины. Её, по заверению протодиакона Иеронима, главы кафедры медицины, изготавливали в основном для пожилых людей, чьё зрение иногда ухудшалось от старости, либо для тех, кто получил травму органов зрения. Использовали её и для лечения несинорян, как в этот раз для Егорова.

Слава, как и его друзья, уже несколько месяцев был занят подготовкой к выбору своего дальнейшего жизненного пути. Близилось время принятия решения, а он до сих пор был некрещёный, хоть это было непременным условием для поступления на синорскую службу. Редкостная склочная натура периодически сподвигала его на споры даже с местным духовенством. Егоров намеренно искал конфликта с кем-нибудь, но синорский образ жизни и психология были таковы, что никому не приходило в голову ругать его или укорять за привычки и упорное богоборчество.

С одной стороны он уже несколько раз пожалел, что в тот злополучный день пошёл к Бочкарёву в студию, и догадался присоединить найденный Владимиром синорский коммуникатор к смартфону. С другой же стороны, Славе было необычайно интересно узнавать всё новые и новые подробности о совершенно фантастических технологиях обитателей Ро́сии Синории. Будучи убеждённым материалистом и воинствующим безбожником, Егоров никак не мог понять, как религиозные и богобоязненные синоряне создали с пустого места такие вещи, до которых остальная наука Земли шла бы ещё сотни, если не тысячи лет. Он привык, что в его прежнем мире изобретению, например, атомной бомбы, предшествовало множество открытий в разных странах и в разное время. Он не понаслышке знал, какие сложные математические формулы используются для расчётов при создании современных устройств записи и воспроизведения, и какие сложные массивы данных создают программисты из хитросплетений переменных в языках программирования. Синорский подход к науке для Егорова казался чем-то «инопланетным». Их формулы, математика и исследовательские работы коренным образом отличались от всего того, что знал Слава. Однако всё работало по законам логики, которую он никак не мог понять, и это действовало на него угнетающе.