«Синдром публичной немоты». История и современные практики публичных дебатов в России - стр. 47

Что такое публичный язык? Какие элементы, семантические и стилистические, необходимы для такого языка? Если принимать противоположность двух преобладающих регистров языка в российской социальной действительности – официального и приватного регистров[63], – какое отношение с каждым из них может иметь публичный язык? С одной стороны, понятно, что важно задать эти вопросы в поисках эффективной коммуникации в общественных обсуждениях в современной России. С другой стороны, не менее важно рассмотреть, как сложилась сама противоположность между официальным и приватным регистрами и когда и как впервые в российской истории возник вопрос о возможности установить нечто похожее на публичный язык.

С этой точки зрения интересно изучать дореволюционный период российской истории: конец XIX – начало XX века, когда легитимность самодержавия становилась все менее очевидной. Это было время быстрых перемен и растущей критики существующих иерархий в социальном и культурном отношениях, с использованием представлений о демократии и о необходимости окончательного освобождения «народа». Тем не менее вряд ли наше современное понятие о «публике» – и, следовательно, о так называемых публичных дебатах – может совпадать с преобладающими в ту эпоху представлениями о «народе», его жизни и его культурном уровне. Как это ни парадоксально, само понятие «общество» оставалось еще тесно связанным с теми строгими иерархиями, которые так сильно критиковались образованной частью населения, считавшей себя «обществом». Кажется, что определенный уровень образования был непременным условием, позволявшим принимать участие в «общественных» дискуссиях. Поэтому противоположность официального и приватного регистров вряд ли была самым важным различием в связи с развитием и проведением подобных дебатов. Важнее был доступ к определенному уровню образования, даже по мнению тех, кто видел в «простом народе» основу желаемого преобразования политического и социального порядка.

С этих позиций можно рассмотреть различные формы деятельности второй половины XIX века в области образования, инициированные как государством, так и обществом. В этой области не существовало государственной монополии. При этом, хотя инициаторы негосударственных проектов воспитания «народа» часто видели свои действия как противоположные правительственной политике, их содержанием была скорее общая забота о росте образованности «народа» и о необходимости преодоления ощущаемой отсталости российского населения в сравнении с европейскими странами. Оппозиция тому, что ассоциировалось с официальным миром, не обязательно значила явное и систематическое отвержение официального регистра. Данный регистр был языковым орудием не только для тех, кто принадлежал к официальному миру, но и для тех, кто имел более или менее близкие отношения с этим миром – по профессии или образованию, по желанию или необходимости добиться чего-либо от него или сопротивляться ему тем или иным образом.