Символ веры - стр. 41
Офицер, остро чувствуя враждебность остановившихся перед ним мастеровых в перепачканных мазутом и машинным маслом тужурках, снова взмахнул рукой:
– Разойдись!
Но колонна медленно тронулась с места и стала надвигаться. Офицер отбежал, дал команду изготовиться к стрельбе. Солдаты четкими движениями вскинули винтовки. В наступившей тишине раздался стук копыт.
– Глянь-ка! Сам полицмейстер пожаловал! – ткнул Петра в бок Кеха.
– Точно, – выдохнул приятель Кехи, Капитон, и даже моргнул изумленно.
Тем временем Шестаков подскакал к строю, натянул поводья, неловко спешился и стал что-то негромко, почти на ухо, разъяснять офицеру. Выслушав его, офицер недовольно бросил шашку в ножны и повернулся к солдатам:
– Отставить!
Кеха удивленно посмотрел на Петра:
– Чего это полицмейстер такой добрый сегодня?
– Да старый, вишь, не хочет лишних забот, – хмыкнул, улыбнувшись, Петр. – Да и обстановка нынче не та. По всей Сибири не та. Побаиваются.
…В приоткрывшуюся дверь кабинета глянула по-детски наивная, однако и хитрая физиономия унтер-офицера Утюганова:
– Разрешите?
– Входи, – коротко бросил ротмистр, отрываясь от донесения, в котором сообщал полковнику Романову о событиях, имеющих место в Новониколаевске.
Унтер-офицер вытянулся перед ротмистром.
– Ну? – Леонтович выжидательно взглянул.
Похлопав белесыми ресницами, унтер бесхитростно выложил:
– Прибегал унтер-офицер дополнительного штата Мышанкин. Он говорит, полицмейстер снял посланный нами взвод.
– Согласовано, – словно отрезал Леонтович.
– Еще Мышанкин докладывает, что телеграфист со станции, Рыжиков, повел людей к почте, а там к ним служащие подключились. Толпа сейчас идет на проспект.
– Где Мышанкин сейчас?
– Обратно побег.
Ротмистр брезгливо осмотрел унтера:
– У тебя щетка одежная имеется?
– Так точно! – вытянулся унтер.
– Ну так пойди и почисть мундир!
– Слушаюсь!
Поскрипывая сапогами, Леонтович прошелся по кабинету и в задумчивости остановился перед телефоном.
– Вот что, – негромко, но твердо приказал он, дозвонившись до казарм, где были расквартированы казаки. – На Николаевском, возле аптеки Ковнацкого, антиправительственные элементы распоясались. Разогнать!
Время было предобеденное, и в Новониколаевской почтово-телеграфной конторе царила тишина.
Татьяна Белова, управившись с уборкой, вышла на улицу. Теплый июньский ветерок слабо колыхал успевшие покрыться тонким слоем пыли листья стройных топольков. Татьяна отошла от крыльца, села на лавочку и, прикрыв глаза, подставила лицо солнцу.
Услыхав свое имя, она вздрогнула, обернулась. Перед ней стояла Катя.