Символ веры - стр. 40
– Так вы уже информированы, а я, старый дурак, распинаюсь…
– Плохим бы я был жандармским офицером, коли не знал бы о готовящихся беспорядках, – примирительно отозвался Леонтович. – Не серчайте. Я уже распорядился отправить взвод Звенигородского полка навстречу манифестантам.
– Они же могут пустить в ход оружие! – встревоженно воскликнул Шестаков.
– Могут, – ровным голосом ответил ротмистр. – Более того, должны. Им отдан такой приказ.
– Побойтесь Бога, Сергей Васильевич! Это же будет повторением петербургских событий! Да и в Томске… Забыли разве?
– Возможно, – хладнокровно согласился Леонтович.
– Как можно так говорить? – возмутился Шестаков. – Губернатор с нас головы снимет!
– Я так не думаю. И вообще, ваша горячность кажется мне несколько неуместной, либеральничаете, уважаемый.
Шестаков замолчал, затем вновь сбивчиво заговорил. Он не понимает… Ведь среди демонстрантов явно много обыкновенных обывателей, затесавшихся в толпу из простого любопытства… А общественное мнение?.. А то-то и то-то?..
Ротмистр слушал вполуха. Судьба железнодорожных рабочих, вышедших на улицу, тем более судьба новониколаевских мещан, была ему безразлична. Гораздо больше занимали его слухи о готовящемся объединении двух социал-демократических организаций – Обской и Городской групп РСДРП.
После провала Ивана Ивановича, агента, внедренного к эсдекам под именем Капустин, после того как он, Леонтович, вынужден был перевести агента в Читу, подальше от этих мест, он никак не мог найти надежного информатора. Все одни слухи, слухи, а он хотел знать точно: кто? где? когда?
– Ладно, ладно, – раздраженно прервал он полицмейстера. – Поступайте, как находите нужным.
…Солдаты перекрыли Кузнецкую, преградив демонстрации все выходы на Николаевский проспект.
Увидев впереди серые шинели, Петр Белов повернулся к Ашбелю:
– Говорил я, надо брать оружие…
Ашбель вытянул тщедушную шею, вгляделся в расхаживающего перед строем офицера.
– Не думаю, что будут стрелять. Комитет принял правильное решение…
– Нет, револьверы бы дружинникам не помешали, – вздохнул Петр.
– Верно кумекаешь, – холодно прищурившись, улыбнулся подошедший к ним Соколов.
Колонна замедлила движение, остановилась.
Офицер, придерживая шашку, сделал несколько шагов навстречу, резко взмахнул рукой:
– Р-разойдись!
– Сам разойдись! – задиристо крикнул один из дружинников, рабочий с паровой мельницы.
Ашбель тронул Петра за плечо:
– Скажи Иннокентию, чтобы не ввязывался.
Кивнув, Белов поспешил туда, где над толпой торчала вихрастая голова дружинника Кехи в сбитом на затылок картузе.