Симптом страха - стр. 31
– Не овощ, не овца! Не овощ, не овца! – скандировали молодчики, и самые первые идеологи этих звуковых гармоний – в глухих шерстяных балаклавах, закрывающих лица – достигали противоположной стороны улицы, заставляя любопытствующих зевак и случайных прохожих рассыпаться горохом по углам и щелям.
Ваня повёл себя странно. Вместо того чтобы ускорить шаг и занырнуть в спасительную пасть метро, до которого оставались считанные метры, он по эллиптической орбите неумолимо повёл Нэнси к эскалации сближения с орущими нацболами, дравшим не только глотки, но и когти, от зубровцев бросившихся врассыпную. Нэнси стало по-настоящему страшно.
– Ты что делаешь? – зашипела она. – Отпусти руку!
Но Иван не слышал. Он будто находился под кайфом, неадекватно, почти конвульсивно содрогаясь, и не ослаблял железной хватки, напрочь забыв о пари и Нэнси, как предмете спора. Истый топ-госер Кондрат Непобедимый находится на виртуальном поле битвы, его шутер от первого лица пять секунд как начался. Нацистский оккультизм мерещился в мерцающих кроваво-красными огнями пирофакелах. Игрок был глубоко уязвлён сюжетной реализацией процесса и намеревался немного корректировать его. Но что мог поделать даже он, Кондрат Непобедимый, с нулевым скиллом и без прокачки. Консольный клан вар невозможен без дюралевого щита, резиновой палки и баллончика «Черёмухи-10».
«Буду бить аккуратно, но сильно», – подумал Иван и попёр против течения лимоновцев, протаскивая через них Нэнси. Со статическим напряжением мимических мышц, которое можно было принять за кривую улыбку, он впивался немигающими глазами в лица бегущих почти нестерпимо. Лимоновцы, косолапя, дрейфовали, обтекая парочку, как опасный риф, где можно крепко сесть на мель, но Иван шёл медведем напролом, наживая могущественного неодолимого врага. Он подскочил к первому попавшемуся в балаклаве, с наскоку ногою ударил под дых, сорвал маску и нагло закричал сложившемуся от удара пополам сорвиголове с есенинской шевелюрой:
– Ну что, пернатый, нахохлился? Геть! Лети давай, отсюда!
Его цепкие пальцы с длинными нечищеными ногтями, наконец, выпустили оцарапанную ладошку Нэнси.
Невесомые кристаллы снега утяжелились, рисуясь и подчёркиваясь на фоне жирных клубов дыма, отползающих длинными шлейфами от спасающихся бегством. Оппозиционеры, видя, что каша заваривается вкрутую, пытались рассредоточиться, скрываясь в запутанных в клубок нитках переулков. Нестройные колонны митингующих резал и теснил щитами омон, выхватывая из толпы то одного, то другого. Они валили сопротивленцев навзничь, иногда манерно били дубовой подошвой утяжелённого ботинка или палкой по хребту и голове, и без церемоний оттаскивали к застрявшим на полпути «газоновским» фургонам.