Симфония мостовых на мою голову - стр. 34
Обычно отец бил ниже груди, чтобы синяки не заметили посторонние. О том, что он не оставил попыток выбить из Давида «дьявола» и «психоз», не знал даже психиатр.
Моисей Львович любил всё контролировать как в бизнесе, так и в семье. Поэтому дело его быстро развивалось и приносило огромный доход. А в семье все ходили перед отцом на цыпочках, подчиняясь его доминантному характеру и деспотии.
Отец считал, что мальчиков надо воспитывать по суровым правилам, иначе из них вырастут наркоманы и гомосексуалисты. Он так и говорил:
«Стоит только ослабить контроль, юноши тут же начинают пить, курить, извращаются и в геев превращаются».
Жена с ним была совершенно согласна, кивала и не встревала в воспитание, а иногда даже приносила ремень.
Вообще, Давид и с Синицыной пошёл, потому что очень не хотел возвращаться домой.
Вдруг родители заметят, что он вернулся с двумя пальто? Опять начнутся вопросы, претензии. Лучше не провоцировать. А ещё лучше оттянуть это событие.
Иркина болтовня отлично отвлекала от невесёлых мыслей.
– А Штольц только обрадовался, прикинь, даже пожелал нам удачи… – задумчиво протянул Хворь, пересказывая Синицыной разговор с деканом. Та рассмеялась.
Чтобы объяснить своё поведение, пришлось и в деканате соврать, что они с Иркой встречаются. Реакция Штольца на эту новость очень удивила Давида. Ещё декан сказал что-то вроде «Научи её уму-разуму». Но Давиду показалось, что он ослышался.
Идти было недалеко, но они и не торопились. Прохожие суетливо оббега́ли их медленную парочку. Синицына шла, восхищаясь их нелепым приключением, залипала в витрины на чересчур яркие вещи, причём в пропорции к цвету увеличивалась задержка и протяжность восторженного туповатого: «Ва-а-а-ау».
А Хворь следил за тенью, что таскалась за ними, перетекая от одной арки к другой. Он старался, не показывать девушке своей тревоги. Давид привык не афишировать эти виде́ния. Но подставлять одногруппницу второй раз за неделю не хотелось.
Кот выпрыгнул на них неожиданно. Царапнул густую тень в подворотне и зашипел.
Давид отступил на шаг. Животные не любили его, а он опасался животных. И коты, и собаки явно видели то же, что и он сам. И всегда предупреждали о появлении чёрных монстров шипением или рычанием.
А так как рядом с Давидом всегда тёрлась какая-нибудь тварь, все коты шипели на него, а собаки рычали. Некоторые даже бросались. Заколебался потом прививки делать…
– Тише, тише, – Синицына присела на корточки и протянула руку. Кот зыркнул на Давида, осторожно переступил лапами и понюхал пальцы девушки. – Красивый… Очень красивый. Рыжий, толстый, пушистый. Может, мейн-кун? – почему-то спросила Ира у Давида. Он не знал и буркнул первое, что пришло в голову: