Симфония мостовых на мою голову - стр. 10

Ноутбук гудел, сохраняя новые файлы, а Давид опять посетовал на вентилятор и маленькую производительность компа. Но на новый тратиться не позволяла врождённая бережливость.

Он пробежал глазами методичку и так увлёкся усвоением материала, что не сразу увидел прикосновение к руке. Не почувствовал, а именно увидел настойчивое поглаживание поверх быстро печатающих пальцев.

Вытянутая когтистая лапа монстра скользила по его коже, не оставляя никаких ощущений, кроме страха. Несмотря на серость и прозрачность, Давид отлично видел толстые вены, перевивающие саму руку и пальцы. Монстр хотел внимания.

«Смерть», – прошептал скрипучий голос возле уха, растягивая «с», почти превратившуюся в шипение.

Давид сглотнул, прикрыл глаза и досчитал до десяти. Он знал, что сто́ит посмотреть на монстра, и зубастая пасть разразится проклятиями и бранью. Потянется к нему и уже не отстанет.

Почему ОНО успокоилось на несколько лет, а теперь вновь стало таким агрессивным?

Следствие стресса из-за смены обстановки? Или потому что Давид перестал принимать таблетки? Но успокоительное плохо действовало на мозги. Давид понял это в выпускном классе и с тех пор втихую сливал дорогущие медикаменты в унитаз.

Видимо, зря.

Открыл глаза, лапа исчезла. А чувство тревоги и страха возросло.

Он жил с этими голосами с детства.

И теперь справится.

Хлопнула дверь, громко звякнули ключи. Отец бросил их в фарфоровое блюдце в прихожей, вместо того чтобы повесить в ключницу.

А это значит, он недоволен.

Давид окинул взглядом комнату, убедившись, что в ней царят порядок и идеальная чистота. Хлопнул крышкой ноутбука, засунул его в специальную полку под столешницей и приготовился к сеансу мозговыедания.

Младшего брата ещё не было дома, видимо, где-то гулял, поэтому вся злость отца непременно достанется Давиду. А судя по вибрации шагов, злости этой накопилось немало.

– А сын отцу даже «привет» не скажет? – Моисей Львович был высоким, немного раздобревшим на домашней сытной еде мужчиной. Вместо того чтобы переодеться, он, всё ещё в зимнем пальто, заглянул к Давиду и обиженно пробасил: – Опять контракт расторгли. Второй за неделю, – и столько горечи и обиды было в этих словах, что Давид не сдержался:

– Может быть, не стоило в субботу подписывать? – прозвучало почти язвительно. И Давид тут же пожалел, потому что отец покраснел, ввалился в комнату и взревел:

– Все дети как дети, а от тебя слова хорошего не дождёшься. Только и можете денег просить да в интернете своём обдолбанном сидеть!

– Да подпишут твою смету. Не беспокойся. Всегда подписывали.