Сильнее ветра 2. Горизонт свободы - стр. 12

Снова пасмурно. Самое пасмурное лето в Чикаго.

– Наверное, я его позвала.

Полтора года назад.

Время – форма, обладающая уникальным, но очень жестоким свойством: останавливаться, когда нужно ускориться, и ускоряться, когда нужно замедлиться. Растянуть плохие моменты. И поставить на быструю перемотку счастье.

Но это не просто плохой момент. Это трагедия, породившая самую большую паузу жизни. Моей жизни.

Мир, в один миг потерявший краски.

Он слетел с орбиты. Самоуничтожился. Выгорел дотла.

На планете миллиарды людей, а я убила бы их всех ради того, чтобы ещё хоть раз заглянуть в родные глаза. Окунуться в их зелень. Раствориться в ней… И умереть…

Потолок. Белый идеальный квадрат. Я смотрела на него так долго и так часто, что знала каждую невидимую точку, трещинку.

– Милая, тебе нужно сесть и сделать пару упражнений, – ворвался в мои мысли голос сестры. Она повторяла это уже не первый раз, а реакцию получала всегда одну. Безмолвие. Угнетающее безмолвие.

– Эми, я прошу тебя. Нужно двигаться. Иначе… иначе восстановление будет гораздо дольше и тяжелее.

Безмолвие и потолок.

– Одного массажа недостаточно.

Потолок и безмолвие.

– Уже прошло три недели.

Три недели? Мне казалось, триста лет. Наверняка, именно так выглядел ад.

– Что мне сделать?

Уйти.

– Скажи, что мне сделать, чтобы помочь? Я просто не знаю… – В голосе снова были слёзы.

Мир сгорел у меня, а плакала она. Наверное, она должна была плакать, потому что я сгорела вместе с ним. Исчезла внутренне. Но осталась внешне. Такая странная метаморфоза – жить мёртвым. Два противоположных по значению слова. Стоящие рядом. Противоречащие друг другу.

– Господи, Эми, скажи хоть что-нибудь, я умоляю тебя! Ты ни с кем не разговариваешь. Мне придётся… – она запнулась. – Мне придётся принять меры.

«Принять меры». Какие?

– Твои ноги… Понимаешь, ты можешь остаться хромой, если не будешь выполнять упражнения.

Я повернула к ней голову. Кэти стала хуже выглядеть. Похудела. Посерела. Постарела. Из-за меня. Всё случилось из-за меня.

А если бы она узнала, что я мысленно вскрыла себе вены…

Двадцать пять раз.

Что она сделала бы? Вряд ли дала бы нож в руку.

В палате не находилось ничего, чем можно было осуществить задуманное. Из ванной комнаты убрали зеркало. А ведь я не могла даже дойти до него, чтобы разбить и реализовать мысленный план. Поэтому их действие было бессмысленным. Всё было бессмысленным.

– Мне плевать на ноги, – я впервые заговорила с Кэти с того рокового дня. Сестра затаила дыхание, ожидая продолжения, которое ей совсем не понравится. – Я не хочу жить без него. Если ты прямо сейчас введёшь мне большую дозу адреналина… – Я сжала в кулак край одеяла. – Я скажу тебе спасибо.