Сильнее ветра 2. Горизонт свободы - стр. 14

Ты пах мятной грозой. Прошедшее время…

– Я начинаю забывать этот вкус. Не могу воспроизвести. Эти успокоительные таблетки… Может, они превысят дозу и… А если умерла бы я? Что бы ты делал? Ты жил бы дальше. Верно? Верно. Ты начал бы делать упражнения, ходить, ты стал бы великим архитектором. Мировым. Ведь ты так талантлив… Ты сейчас улыбнулся бы и сказал: «Не говори ерунды, Мили. А про мирового архитектора можно поподробнее?».

Под веками невыносимо жгла солёная вода. С каждой секундой её становилось всё больше и больше.

– Ты всегда был сильнее меня. Ты не нуждался во мне, как я в тебе. Ты любил меня. Сильно. Но ты любил и другие вещи. А мне кажется, что я всю жизнь любила только тебя. Почему? Почему так случилось? Я так… я безумно виновата перед тобой… Как мне жить с этим чувством? Ответь мне. Потому что я не могу… не смогу. Если бы… хоть раз… хоть в последний раз услышать тебя. Я сделала бы невозможное. Ведь невозможно – всего лишь слово. Заплатила бы любую цену за одну минуту с тобой… за один твой взгляд. Ты не представляешь, как я этого желаю… Невыносимо желаю…

«Ты не виновата».

Его голос. Такой знакомый, родной. Идентичный.

Потрясающая копия.

«Ты ни в чём не виновата, Мили».

Настоящее время.

– Первое появление спустя три недели, – задумчиво рассматривая меня, проговорил доктор Кауфман. – Сначала ты задавала вопросы и отвечала на них от его имени. Затем ты стала воспроизводить его голос в голове, чтобы ответы звучали более реалистично.

– Наверное… – скомкано подтвердила я его теорию.

– Сколько длились ваши мысленные диалоги, прежде чем Эйден обрёл физическую оболочку?

– Двадцать дней.

– Знаешь точное количество?

– Двадцать восемь тысяч восемьсот сорок три.

Доктор недоуменно приподнял бровь.

– Знаю точное количество минут.

Полтора года назад.

– Кэти настаивает на психотерапевте, – лёжа с закрытыми глазами, я пожаловалась Эйдену и, протянув руку к бедру, погладила кончиками пальцев пластик ортеза. После операции мне не стали накладывать гипс, ограничились более простым способом фиксации. – Хочет, чтобы он промыл мне мозги.

«Возможно, стоит прислушаться к ней?».

– Нет. Не стоит.

«Потому что он скажет, что я умер?»

Я вздрогнула.

– Не произноси это вслух!

«Хорошо».

Какое быстрое согласие.

– Ты стал слишком послушным.

«Тебе это не нравится?».

– Не знаю.

«Тогда пора исправляться. Почему ты не делаешь упражнения?».

Я надулась.

– Что значит «не делаю»? А по-твоему, что я делала вчера?

«Этого недостаточно. Тебе пора вставать с костылями, а ты сесть нормально не можешь».

– Ты что, врач?

«Твоя сестра – врач».