Сила басурманская - стр. 45

Через какое-то время беседа Емельянова-младшего с караваем сошла на нет. Егор заерзал в седле, волнение передалось и флегматичному тяжеловозу. Кобылка затрясла головой, принялась всхрапывать. Жеребец Старшого затанцевал, заозирался. Лишь Хлеборобот оставался невозмутимым. Что с него взять – искусственный интеллект.

– Черт, такое ощущение, словно Джек Потрошитель в душе ножичком ковыряется, – хмуро признался Иван.

– Угу. – Егор на всякий случай держался за рукоять кривой сабли, висящей на армейском ремне.

Видок у воронежского богатыря был живописный – форма контрастировала с клинком, спрятанным в добротные дорогие ножны. Подарок Торгаши-Керима.

– Ну, соколики, почуяли Лихо? – хихикнул Колобок.

– Такого у меня даже перед встречей с драконом не было, если мне память не извиняет… – проговорил ефрейтор Емеля.

– Изменяет, – поправил Старшой, и ему странным образом стало спокойнее, ведь не он один разволновался.

– У существ наподобие Одноглазого Лиха такая странная природа, – начал разглагольствовать хлебец, открывая братьям подробности, которых не знал даже Неслух-летописец. – С одной стороны, оно как бы баба. А с другой – мужик. На деле – ни то ни другое. В смутные времена, когда землю покидали последние боги, здесь случались невероятные вещи. Ляжет человек поспать возле кумира Велеса – утром просыпается человекобыком. Заболеет мальчонка, станут его лечить травами, а он в лешего обратится. Тогда же и шуликуны в большом числе распространились. Откажется мамка от ребятенка, бросит на морозе, тут силы нечистые и вдохнут в него дух Пекла.

– Видали мы твоих шуликунов, – отмахнулся Иван. – Вредные, но вполне управляемые.

Хлеборобот хмыкнул:

– Лихо – это тебе не шуликуны. Это воплощенное в Яви горе. Раньше оно привязывалось к человеку и преследовало его до самой кончины. А нонче, сами видите, к целому княжеству присосалось. Народ ропщет, я по пути наслушался. Говорят, темные времена грядут. Всякая бяка повылезла, наглеть стала. Вот вы вроде прищемили хвост Злебогу, но Лихо, слуга его, вольготно себя на главном тракте Эрэфии чувствует.

– Бросай политинформацию, Колобок, – подал голос Егор. – Лучше объясни, как с ним справиться.

– А я откель знаю? – Каравай захлопал глазками. – Его ж никто еще ни разу со свету не сживал.

Старшой скривился, хотя и предполагал услышать от Колобка нечто подобное, а Емельянов-младший неожиданно сменил тему:

– Давайте тогда поедим, а то в моем богатырском брюхе уже полдня урчит.

– Что, брат, не терпит природа пустоты? – улыбнулся Иван. – Привал!

Елось как-то механически, без удовольствия. Егор и вовсе подавился, а потом долго и мучительно откашливался. Сказывалось влияние Лиха. Прав был Хлеборобот: враг был силен, поле его воздействия плотно подавляло всякие намеки на радость.