Сиэль. Следы на снегу - стр. 76

Министр тут же свалился на колени, как подкошенный, то ли не в силах стоять, то ли надеясь вымолить прощение. Однако было уже слишком поздно. Решившись угрожать правителю, он подписал себе приговор. И теперь мне предстояло его оформить.

— Сиэль! — рявкнул император. — Пиши приказ. Всыпать министру Пассону двести ударов палкой и лишить должности. За непочтение к правителю. Евнуха Чоная казнить на глазах у бывшего министра юстиции. Проследи, чтобы он смотрел. Следующий прокол — и он последует за своим шпионом.

— Да, ваше величество, — полумертвая от ужаса, я спешно записала распоряжение правителя. Строчки были кривее кривого, потому что руки тряслись. Он приказал убить человека? За переданный слух? А второго — лишить всего, и должности, и дара речи… Конечно, министру не стоило шантажировать императора. Но я все равно была в шоке от столь решительных действий.

И еще — если он карает так за одну разболтанную сплетню, то что будет со мной, когда правитель узнает, что я все время его обманывала? Со мной и лордом Каэлом?

Едва вызванные стражники увели министра, император, раздраженно откинув полу одеяния, опустился на трон и повернул голову ко мне. И сразу заметил мое плачевное состояние.

— Ты что, считаешь, что я был неправ? — снова распаляясь, прошипел он. Я испуганно замотала головой:

— Нет, ваше императорское величество. Министр… бывший министр Пассон пытался предложить вам… э-э… подпорченную девицу. Ее ребенок считался бы наследником, по сути, это государственная измена — усадить на трон ребенка другой семьи, кроме императорской. Вы проявили великодушие, всего лишь лишив его должности.

Я даже не кривила душой. Пассон задумал глупую аферу. Вероятно, не ожидал, что императору известны такие мелочи, как сплетни о его семье. Но как придворный собирался обойти проверку наложниц, если его дочь действительно в положении? Входящие во дворец императорские жены должны быть невинными.

— А евнух Чонай? — спросил вдруг правитель. У меня перед глазами встало перепуганное лицо служащего в бесформенных одеждах евнуха, которого мы с императором связали в его покоях.

— Вдруг… вдруг его заставили? — нерешительно спросила я. Голос явно дрожал. Мне стоило бы просто похвалить императора, одобрить его действия — но я не могла. Как можно казнить человека, не разобравшись?

— Это неважно, — дракон, сжав зубы, отвернулся. — Если ему угрожали, он мог прийти ко мне. Я не терплю только двух вещей, Сиэль — тупости и предательства. Не вздумай предавать меня, — он вдруг снова вперил в меня темный взгляд. Взгляд, в котором клубилась тьма его дара, дара менталиста.