Сибирский Робинзон - стр. 5
Опустив руки в карманы мокрой куртки, я любовался водой. Она меня притягивала к себе своею величественной неспешностью.
«Конечно, куда ей спешить, когда впереди вечность», – вспомнилась китайская поговорка.
Громкий смех заставил меня оглянуться. Мимо в потоке дождя проплывала сладкая парочка влюбленных, пухленькая девчушка и такой же упитанный паренёк. Он рассказывал что-то забавное, заставляя свою подругу смеяться от души. Молодой человек заботливо прикрывал подругу зонтиком, так что ему самому места не осталось. Они прошли, не обратив на меня никакого внимания.
Не обратили внимания на одиноко стоящего на мосту человека!
Краешком глаза я заметил, как девушка, еще плотнее прижалась к своему молодому человеку, поправив зонт в его руке.
«Эгоисты! – подумал я и тут же рассердился на себя. – А чего ты хочешь, чтобы они, как принц Флоризель, приняли в тебе участие? – парировал мой внутренний голос. – Нет уж, коли сам что задумал, то и делай все сам, и нечего кого-либо впутывать в это дело!»
Я с тоскою оглянулся по сторонам. Слева, за рекой возвышались купола Василия Блаженного. «Если бы не галлогеновая подсветка, то их точно не было бы видно», – пришла мне в голову посторонняя мысль. Я долго смотрел на купола, пытаясь представить их во всей красе летнего вечера… Или под снегопадом… Стоял, смотрел, и вдруг понял, что плачу. Тихо, без надрыва и причитаний.
«Как же так, неужели мне больше никогда не увидеть этой красоты? – застучали, заколотились тоскливые мысли. – Не увидеть вообще ничего! Ничего!»
Скорее всего, именно в этот момент я осознал неоправданную глупость задуманного мною. Словно искра промелькнула и распалила в душе огонь страха, осветивший затуманенный разум, возвратив меня к действительности.
Я посмотрел вниз, на еще недавно завораживающую воду, и содрогнулся. Теперь она казалась не гостеприимной хозяйкой, готовой приютить любого, а отвратительным коварным созданием. Эта грязная вода несла не только мусор и нечистоты, но, самое главное, вбирала, впитывала в себя жизнь всех, кого она приняла.
«Надо уехать, – подумал я, – скрыться где-нибудь на краю земли и начать новую жизнь… Но прежде этой мутной водице следует отдать должок…»
– Вода к воде, – изрек я с пафосом и, расстегнув ширинку, помочился в мутный речной поток. Крякнув от облегчения – физического и морального, – я направился в сторону Красной площади. Взглянуть на кремлевские красоты, а дальше – на любой вокзал или в аэропорт, чтобы как можно быстрее исчезнуть из этого города… «И опять на вокзал, и опять к поездам, и опять проводник выдаст бельё и чай», – выплыли из памяти слова песни.