Сибирский Робинзон - стр. 34
«А вдруг это правда?» – мелькнула мысль.
– Правда, правда. Все, что ты здесь видишь, тоже небеса, – нравоучительно сказал ангел и развел дымчатыми руками, демонстрируя здешние красоты.
– Ты что, умеешь читать мысли?
– Всякий прочтет, коли они на лице написаны.
Серафим, увидев, что я успокоился, опустился вниз. Видимо, я ему представлялся оглушенным зверем, который перестал быть опасным и только глупо мотал из стороны в сторону головой.
– Я умер…
Мне, признаться, самому было непонятно, спрашиваю я это, или утверждаю.
– Да не волнуйся ты так, во-первых, не умер, а во-вторых, ничего страшного в смерти нет, – заверил ангел. – Хотя если ты будешь себя вести как дурак, то скоро точно преставишься.
– И, конечно же, не без твоей помощи.
– Что такое?! Он меня еще и обвиняет! Человечишка ты неблагодарный, вот ты кто.
Мы замолчали. Я сидел на земле, а недалеко от меня пристроился мой ангел-хранитель. Меня терзали сомнения. Разве можно не умереть и попасть на небеса? Почему я здесь очутился? И вообще что со мною произошло?
– Значит, я жив?
– Жив, жив, – успокоил меня Серафим, – но если не проявишь немного сообразительности, то очень скоро о тебе будут говорить в прошедшем времени.
– А что случилось? – с испугом спросил я.
– Сюда, на этот мост попадают те, кто находится между жизнью и смертью. Ты как раз сейчас и балансируешь между ними.
– Понятно, что ничего не понятно… А я сейчас кто?
– Ты это ты, я это я, – ответил ангел и пожал плечами.
– А как я могу быть одновременно и там и здесь, если я жив.
– Ну, как тебе попроще сказать… Понимаешь, там, на земле, твое тело, так сказать, alter ego, нет, лучше будет сказать, altera pars, то есть «другая сторона», а здесь как бы душа, но в тоже время они все равно едины и составляют одно целое. Душа и тело разделяются полностью только в момент физической смерти.
– Интересно…
– Очень интересно… Прямо дух захватывает! – с какой-то злостью в голосе сказал ангел.
Я пытался спешно сообразить, что же мне делать. Я угодил в ситуацию настолько неправдоподобную, что мой жизненный опыт молчал, как партизан, а ангел-хранитель, по всей видимости, объявил забастовку.
– И ты хочешь сказать, что я погибаю, – закричал я, – а ты здесь прохлаждаешься!
– А я что могу поделать, коли ты – болван невнимательный! – завопил в ответ Серафим. – Сам виноват.
– Объясни, что же произошло на самом деле?
– А-а-а… пустяк… Такое с каждым может случиться. Твой самолет упал в тайгу. И ты третьи сутки без тепла и пищи. Но если бы ты проявил хоть чуточку сообразительности, то не был в таком катастрофическом положении. И боюсь, ты её не проявишь. Жаль!