Сибирский Робинзон - стр. 26
«Было бы хорошо их перевязать между собой и прикрепить для надежности к корпусу», – подумал я, но решил, что сделаю это позже.
А вот с лапником вышло хуже. Я предполагал покрыть крышу большими и пушистыми ветками ели, но понял, что одной здоровой рукой мне с ними не управиться, поэтому пришлось ограничиться ветками поменьше. Первым делом, я натаскал к своему убежищу как можно больше самых густых, хотя и мелких лап. Затем стал по одной протискивать их между перекладинами, которые норовили свалиться и в очередной раз огреть меня по башке. Чертыхаясь и шипя от боли, я все же соорудил довольно-таки приличную крышу.
Работа эта не только заняла много времени, но и отняла кучу сил. Я уселся на унитаз, еще раз окинул взглядом получившийся навес, вздохнул и приложился к фляжке.
«Жаль, что не получилось с большим лапником. Оно вышло бы и плотнее, и потяжелее, и понадежнее. Ветром хоть не сдует. Ладно, Бог даст, переделаю… Как же есть хочется!».
Я с опаской посмотрел на сникерс. Спасу нет, как хотелось жрать, да вот только чем и как?
«Лишился одним ударом трети зубов, вдобавок и челюсть рскроил! И как я теперь должен питаться? Кашу, что ли, из сникерса сварить! Да и варить-то не на чем».
В моем случае самым подходящим, оказалось, отломить кусочек шоколадки и, размягчив его теплом рук, прямехонько отправить в горло, минуя разрушенные зубы. Что я и проделал, вдогонку влив в себя хороший глоток рома.
Кто знает, на что мы рассчитываем, приступая к осуществлению важнейшего предприятия, при этом самонадеянно руководствуясь только интуицией? У меня давно созрел план поиска. Не понимаю, почему, но я решил, что самолет находится на том берегу реки. Но в какой стороне его искать? И самое главное, на каком расстоянии? Много ли пройдешь по заснеженной тайге, без теплой одежды, тем более в плохом физическом состоянии. Уже одна мысль – идти по колено в снегу, в осенних ботинках и в обычных джинсах сражала наповал. Летом или ранней осенью еще хоть как-то можно было бы пройти. Сейчас же не видно было ни земли, ни звериных троп, ни валежника. Запросто можно либо провалиться в яму, либо споткнуться на скрытом под глубоким снегом стволе поваленного дерева.
Я решил, что перейду реку и сделаю приблизительно пять тысяч шагов в сторону от реки, но пойду не прямо, а влево, наискосок. (В обычных условиях, по асфальту, пять тысяч шагов это около двух с половиной километров, но здесь, в лучшем случае, получилось бы не больше двух, а то и меньше.) Затем развернусь приблизительно на сто тридцать градусов и сделаю полторы тысячи шагов; после этого снова развернусь на те же градусы и выйду опять к реке, примерно в начальную точку. Вот такой был план.