Сибирский ковчег Менделеевых - стр. 30
– Это о ком вы там судите-рядите, никак не пойму. Никак о Машеньке, – разволновался он вдруг, – а почему мне о том ничего не известно?
– Да вам, батюшка, лучше о том пока не знать, оно и спокойней будет, – погладил его по голове Василий, – мы от вас ничего скрывать не станем, как дело сладится, все сразу и расскажем. Куда мы без вас, – успокоил он старика.
Тот согласно несколько раз кивнул головой и опять впал в свое обычное состояние, не проронив больше ни слова.
Но тут пришел черед разволноваться Марфе Ивановне.
– Чего-то и мне худо сделалось от всего услышанного, – заявила она, тяжело поднимаясь из-за стола, – пойду девку успокою, а то ведь ревет, поди, в три ручья…
За столом остались Василий и его отец, который никак не мог подцепить вилкой маринованный грибок и страшно от того разволновался. Василий, наблюдавший за ним с улыбкой, не вытерпел и, взяв грибок двумя пальцами, поднес его к отцовскому рту, но безуспешно. Тот закрутил головой, добавив пару слов:
– Не хочу!
– Ну, коль не хочешь, то сам его и съем. – И он кинул махонький грибочек в свой открытый рот, после чего тоже покинул столовою, оставив отца, сгорбившегося над пустой тарелкой одного.
Глава восьмая
…Иван Павлович, покинувший дом Корнильевых с нехорошим осадком на душе, не знал, как ему дальше жить после случившегося. Он даже намеревался поутру отправиться к директору и заявить о своей отставке от должности, но не хотелось появляться перед родными, человеком, бросившим службу, лишь только начал ее. Тем более все станут расспрашивать, выражать сочувствие, а это еще хуже, чем тягостное молчание или осуждение.
В тоже время он понимал, что к Корнильевым он больше не ходок, после всего случившегося. Но и без Маши он свою жизнь представить не мог, уж больно глубоко пустил он ее к себе в душу. Как не старался, он не мог понять, когда это случилось. Месяц или день назад? Вот случилось и все, чего теперь гадать. А она все понимает и пользуется его симпатией. Впрочем, если быть честным, то как она ей пользуется? Нарядов дорогих или украшений каких купить требовала? Да нет, даже речи о том не было… Тем более он даже не мог себе представить, как бы он вручил ей подобный подарок. Тогда точно, услышал от нее такое, что потом не посмел бы и порог их дома переступить.
«Собственно говоря, что такого произошло? – размышлял он. – Она всего-то и сказала, что не любит, когда ей руки целуют. И что здесь такого? Чего я надулся и постыдно, как последний трус, сбежал? Надо было рассмеяться, обратить все в шутку, а не изображать из себя обиженного и оскорбленного…»