Шурум-бурум - стр. 33

Она нагнулась и приблизила губы к моему лицу.

– Потому что я люблю тебя! – шепнула она.

Долгий и страстный поцелуй последовал за этими словами.

– Знаешь что, – сказал я, когда мы отстранились. – Верни обратно море.

Казалось, что будут тихо, однако звуков было предостаточно. Шелест деревьев, невнятные шорохи в траве, шум ветра. Странный зуд в голове. Он был тяжёл и болезнен, словно некая машина, старая и заржавевшая, отчаянно пыталась вращать шарнирами. Её обесточили, закрыли в пыльном ангаре, вокруг тьма и безвременье, но упрямо и зло она шевелит своими отмирающими деталями, в бессмысленной, но настырной агонии запуская визгливое сверло. Оно – суть, оно – сила, оно – жизнь. Оно вгрызается в поблескивающий матовыми огнями металл, оно сожрёт, разрушит, поглотит его, оно не даст умереть надежде на продолжение схватки… Но ангар слишком огромен и грязен, и электричества – заветного, бурлящего – не достичь. Вокруг тьма, а оттого рождается лишь зуд – тяжёлый и мерзкий.

– Мы упрятаны за глубинами своих оболочек, – бормотал он, – оттого лучи желаний лишь испепеляют. За этим – уныние, потому что правда та – обречённость название ей, обречённость воплощение её – близка и страшна. Близка чрезмерно – в любой момент, без всяких затруднений можно ощутить её огненное дыхание. Страшна ужасно, но ещё страшнее другое. Страшнее жалость, подлая сентиментальность, гадкая слезливость – от них все беды.

Казалось, что кто-то стоит за спиной. Он обернулся – там никого не было. Секунды бежали, он всматривался в темноту, и она расступалась – не вся, не полностью, лишь слегка бледнея – не то тревожно, не то пугливо. Силуэт пса обозначился над одной из могил. Он сидел у креста и без единого шороха, умно и печально смотрел на него. Потом убежал. Куда-то в сгусток тьмы, тот, что никак не поддавался настойчивости глаз, оставаясь цельным и страшным. Убежал, гарцуя между оградами.

– Небеса, – заговорил он опять, – это они указали нам путь друг к другу. Боги благословили нас на единение. Оно невозможно в идеале, ты права – наши пространства разнятся, как у всех. Но у нас они наиболее похожи, наиболее удобны, наиболее естественны. Рисунок у той мозаики чёток и понятен. За этим стоит Гармония. Ты слышала раньше такое слово – Гармония?

Она красива. Она тиха, умиротворённа, беспечное блаженство витает над ней сейчас, она желанна. Ночь совсем не портит её, луна не беспокоит – она где-то за тучами – оттого оттенки мертвенности не отплясывают на лице кордебалеты. Она словно тень – даже вглядываясь, можно не увидеть её. Она явна, однако – ладони сжимают плотность, они не могут лгать. Плотность податлива, упруга и имеет способность дарить воспоминания.