Шурум-бурум - стр. 23

За неполный год работы я разбивался в болидах четыре раза – и все четыре вполне благополучно. Сотрясения мозга и ссадины не в счёт.

– Ты удачлив, – сказал мне Капитан при первой нашей встрече, – но долго ли будет с тобой эта удача?

Я не ответил ему. Я был отчаян, смел – по крайней мере, мне так казалось – но и достаточно сообразителен, чтобы понимать, что везение может покинуть меня однажды.

– Умереть в девятнадцать или двадцать, – продолжал Капитан, – так и не узнав тайн мироздания? Так и не заглянув за оборотную сторону реальности?

Он был убедителен.

Он был убедителен, энергичен и красив. Седовласый, с суровым обветренным лицом – он действительно походил на опытного морского волка, Ахава, ведущего своё судно и команду на поиски идеи фикс – своего белого кита.

Таким белым китом был для моего Капитана Великий Молчаливый.

– Смотри, – сказал он мне, выставляя вперёд руку ладонью вверх. – Сейчас я вызову одного из духов.

Его губы зашевелились, бормоча какие-то заклинания, взгляд устремился в одну точку, пальцы были напряжены и скрючены. Через минуту над его ладонью возникло голубоватое сияние. Сияние сгущалось, обрамлялось деталями и вскоре оформилось в безобразную зубастую рожу. Рожа морщилась, кривилась и пыталась вырваться с ладони Капитана.

– Подчинись! – крикнул он ей. – Подчинись, или я отправлю тебя в долины небытия, где жернова причинности перемелят тебя!

Дух прекратил сопротивление.

– Готов ли ты служить мне? – сверкая глазами, спросил Капитан. – Служить всю вечность, не прося ничего взамен?

Дух произвёл движение, похожее на кивок. Капитан был удовлетворён.

– Хорошо, – молвил он, – сейчас я отпущу тебя. Но ты явишься ко мне по первому моему требованию, тебе ясно?

Дух согласился. Капитан убрал руку и посланник запредельности тихо расстаял в воздухе.

Я был потрясён. Я смотрел на Капитана как на бога. Я был готов идти с ним хоть на край света.

– Однажды, – сказал он мне, обнимая за плечи, – я вызову самого могучего, самого сильного. Я вызову родоначальника мироздания – Великого Молчаливого. Он одарит меня частицей своей сущности и я стану единовластным повелителем реальности.

Так я стал одним из его последователей. Капитан дал мне имя – Юнга, и хотя юных матросов, правда не таких верных, на его корабле было множество, имя это закрепилось за мной и в братстве меня звали только так.

– Он возле идола, – сказал я братьям и сёстрам, вернувшись в острог, – на жертвенном огне. Я перевернул его и оттащил в сторону. Он обгорел и трудноузнаваем, но я уверен, что это он.

До последнего момента все ещё надеялись, что исчезновение Капитана – лишь его странная выходка, свидетелями которых мы были неоднократно, что он лишь отлучился на время, что он скоро вернётся.