Штрудиэль и Дубина любви - стр. 5
В нагрузку Эду всучили эльфа, упитого до состояния бессознательной тушки и зеленокожую мускулистую красотку. Орчанка, на которую свалился Штрудиэль, категорически отказалась с ним расставаться. Даже когда Эдвин галантно предложил даме поднести собутыльника, прижала его к себе крепче и замотала головой.
Положа руку на печень, Эдвин только обрадовался такому повороту. Слоняться по парку одному было скучно, даже с учетом прихваченной бутылки виски. А собеседник из мертвецки пьяного эльфа… ну, так себе.
Орчанка, правда, тоже разговорчивостью не отличалась. Как ее там… Зулейха? Залтукта?
Эд покосился на шагавшую рядом даму с восхищением и уважительной опаской. Слова “сильная независимая женщина” обрели новый смысл.
Но при этом же красотка! А кубики на прессе какие - закачаешься!
- Ты уверена, что он так уж тебе нужен? - спросил он, с робкой надеждой, что удастся уговорить даму сменить кавалера кондиции “бревно” на живого, активного и обаятельного себя.
- Нужен! - категорично ответила орчанка, тащившая бессознательного эльфа на плече легко, словно пушинку. - Ар-р-р, мой! Хочу!
- Ты же вроде за Тарука замуж собиралась.
Орчанка обнажила клыки и зарычал.
- Тарук меня предал. Взял другую невесту. У него нет чести.
- Ну да, некрасиво как-то получилось, - согласился Эд. Приложился к бутылке, потом протянул ее девушке. - Будешь?
Она не отказалась.
- Теперь он - мой жених, - объявила то ли Зулейха, то ли Залкакта и звучно шлепнула свою добычу по правой ягодице. С губ бесчувственного эльфа сорвался стон.
- Ага, - покивал Эд. - Имей в виду - характер у эльфика… ну, так себе.
Совесть кольнула - оговаривать товарища за глаза было недостойно. Но в любви и на войне клювом не щелкают. Кроме того, характер у Штрудиэля действительно полное говно.
- Хочу, - упрямо повторила орчанка. - Красивый! Мой, люблю его! - в желтых глазах загорелось фанатичное пламя.
- Да, если любишь, надо брать… - глубокомысленно Эд.
Ну вот: и здесь с дамой неудача. Да что же это за вечер-то такой?! Никому не нужен прекрасный, одинокий и совершенно холостой дракон.
Впрочем, долго грустить Эдвин был физически неспособен. Особенно, после виски. Под действием этого волшебного напитка и без того легкий по характеру дракон становился легче пушинки. Такой очень счастливой огнедышащей пушинки, жаждущей обнять и возлюбить весь мир.
Бездушный мир его порывов не ценил, и старался спасаться от любвеобильного дракона бегством. Но порой у Эда получалось его догнать и как следует полюбить. Причинить добро, нанести пользу. И вот сейчас, допивая с красавицей-орчанкой бутылку, он преисполнился искреннего желания помочь ей в завоевании мужчины ее мечты.