Штрафной батальон - стр. 37
Лишь однажды он оторвался от своих дум, пристально вгляделся в работавших солдат. Здесь и открылась истинная причина усердия, проявленного уголовниками вначале. Лопаты и ломы они разобрали первыми, но не для того, чтобы стать застрельщиками в работе. Мигом сориентировались, приметили самых трудолюбивых и незаметно попристроились рядом. Стоит такой ухмыляющийся Яффа, опершись на черенок, и наблюдает, как сосед Сикирин за двоих совком наворачивает. Заметит, что младший лейтенант искоса озираться начнет, ковырнет лопатой раз-другой, выбросит для вида горсть земли и опять не шевелится. А неподалеку Тихарь около Баева той же тактикой пробивается: с утра потихоньку, а к вечеру не спеша.
Раскусил воровскую уловку младший лейтенант, рассвирепел. Согнал всех «сачков» в одно место, определил задание и сам с чурбаном поближе пересел. Для острастки свиданием с комбатом пригрозил. Подействовало. Хоть и бестолково в основном толчились: руки не тем концом вставлены, но к обеду пар со спины у всех пошел.
День выдался смурый, неприветливый. Сверху нет-нет да и присыпало сухим колючим снежком. Точно в полдень с ротной кухни подоспела подвода с термосами. Спасаясь от ветра, Павел, Махтуров и Сикирин спустились с котелками в отрытый наполовину котлован.
– Притомились, ребяты? – участливо спросил Сикирин, приметив, как Павел, смущаясь и стыдясь – отвык! – рассматривает свои стертые покрасневшие ладони.
– Есть малость.
– Примечаю, лопаты вам не в диковинку. Не чураетесь рабочего пота отведать…
– А чего нам его бояться? Силенкой бог не обидел, да и дело в прошлом привычное. Николай вон бог войны, а я – царица полей. Чего-чего, а земельки покидать довелось.
– Сродни ты мне как бы, Колычев. Как гляну на тебя – душа осекается. Ну прямо Митька мой, и все тут, чуток постарше только будешь. Бывает же так.
– Значит, бывает.
– Как же ты-то в штрафной угодил, Григорий Дмитрич? – полюбопытствовал, перебив, Махтуров. – Мужик ты вроде дельный, степенный. Если не секрет, конечно?
– Какой уж тут секрет, – горько покачал головой Сикирин, и Павел всем существом своим ощутил, что и с этим человеком жизнь обошлась не менее сурово и круто. – Сплоховал под старость лет. Сестра у меня в деревне, колхозница. Сыновей на фронт забрали, а картошки полон погреб. Ну, и написала она мне, мол, приезжай, забери, а то, не ровен час, пропадет. Сладился я аккурат с одним шофером – он из тех мест дрова для заводу возил, поехали. А на обратном пути она возьми, горемычная, да и сломайся. Сорок три километра пешком пер, а от прогула и суда не уберегся… Э-ээ! Да чего уж там вспоминать! Известно! Если зубами не уцепил – губами не удержишь. Давай, ребята, налегай на котелки, набивай брюхо, не то остывать начинает!..