Штаны - стр. 9
Мечтатели! Противно об этом вспоминать. Наивные. Сейчас время не идеалистов, а жестких и циничных прагматиков.
Что, не знала она этого? Конечно, знала. И понимала, каких сил этот эксперимент будет стоить Игорю. Хотела поддержать его.
Но все остановилось, застопорилось, отодвинулось на неопределенное время. Как-то легко и незаметно отменилось. В традициях отечественного бизнеса: у тебя деньги, а у меня товар. Хорошо, я пошел за деньгами, а ты за товаром. Разошлись и никогда больше не встретились.
Хорошо еще, что его оставили работать в администрации на Старой площади. Правда, переместили на более скромную должность. Пусть знает, что нельзя метаться между Кремлем и Краснопресненской набережной.
Тандем – он, конечно, тандем, но нужно и голову на плечах иметь. Суету никто не любит.
Ратов даже заболел и попал в больницу. Она пришла навестить.
Он лежал в отдельной палате на первом этаже старого здания с номенклатурной мебелью, оставшейся от советских времен. С инвентарными бирками. Через балконную дверь можно выйти сразу в парк.
– Прикольное место, исторические фильмы снимать, – сказала она.
Марика надеялась, что Игорь улыбнется, как прежде, возьмет ее руку и будет говорить, что он соскучился.
Однако Ратов тяжело вздохнул и сообщил:
– Вот лежу тут и думаю: как бы нам исхитриться, чтобы получилось ну хотя бы не хуже, чем у китайцев.
– Придумал? – спросила она. – Это все, что ты хочешь мне сказать?
«Ну не дура! Нашла время обижаться».
А он запомнил и, когда вышел из больницы, похудевший, пропахший лекарствами, непривычно суровый и почему-то испуганный, стал сторониться ее. Тогда они и переехали в Петрово-Дальнее.
«Чтобы быть подальше друг от друга», – усмехнулась Марика и отошла от окна.
Ратов все еще шелестел листьями вдоль дорожки. Словно крот, выползший из норки.
«Сегодня холодно, он замерз. Простудится. Нужно выйти к нему. Любая на моем месте давно бы вышла и помирилась. Но он сам не хочет. Я же вижу».
Из зеркала на нее посмотрела красивая молодая женщина с блестящими черными волосами и гордо посаженной головой.
«Стильная, эффектная, ничего не скажешь. Но глаза! Припухшие и тревожные. Портят все впечатление».
Игорь не может забыть разговор, о котором она не переставала сожалеть. Хотя какая разница? Не в тот раз, а чуть позже поговорили бы. Все равно случилось бы. К этому шло.
«Вот Громов мог понять. Лучше не думать и не вспоминать. Игорь простил, что было на Сахалине. И все складывалось хорошо. В принципе. Черт ее дернул тогда ляпнуть!»
– Игорь, ты стал слишком самоуверенным. Нечего переживать. Сам виноват.