Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий - стр. 68
С того самого момента Ауробиндо стал тем, кем он негласно и являлся – признанным лидером. Вот что писала о нем «Индиэн Пэтриот»: «В тот самый момент миллионы его соотечественников воздали должное его гению. Они произносили его имя с почтением и признательностью… Если о величии личности можно судить по богатству жертв, которые она приносит ради свободы и правды, то м-р Гхош воистину велик. Возможно, это и не принесет тебе власть и злато, однако деяния твои не будут забыты. Твое мужество будет жить, вдохновляя людей. Имя твое останется не в золоте и мраморе, а в гимнах и песнях, которые бывают более долговечны. Ты останешься сиять в грядущем дне».
А вот что писала «Кесари» Тилака: «Бабу Ауробиндо Гхош, привлеченный к суду в качестве редактора «Банде Матарам», был освобожден… Его знания и патриотизм так велики, что в его освобождении просматривается рука Провидения».
Самое время привести здесь и те впечатления, которыми поделился м-р Генри У.Невинсон,[153] член английского парламента и журналист, после того, как он взял интервью у Шри Ауробиндо. (Выше мы уже цитировали его мнение о разделе Бенгалии.) Итак, вот что он писал: «М-р Ауробиндо Гхош, почти определенно, не был связан с «Югантаром», но вот его связь с издаваемой на английском языке «Банде Матарам» никем серьезно не отрицалась, хотя эта газета тоже была признана нелегальной. Когда я подошел к дому, расположенному на большой площади (дом Субодха Муллика), где должен был состояться митинг, я обнаружил, что в доме темно и, судя по всему, никого нет. Слуга-индиец впустил меня в дом, и вскоре появился м-р Ауробиндо Гхош, он был один. Видимо, он не ожидал увидеть меня, потому что письмо о моем приезде было задержано, без сомнения, почтовыми шпионами, как и, по словам м-ра Ауробиндо, почти все его письма. Особого повода жаловаться на это у него не было, да он и не жаловался, поскольку недавно стало известно, что в Бомбее прочитывались письма даже одного из самых уважаемых английских общественных деятелей, адресованные одному из членов Королевского Совета, да и другие англичане, дружившие с индийцами из Калькутты, рассказывали мне, что их письма были вскрыты подобным образом.
Ауробиндо выглядел достаточно моложаво, ему можно было дать менее тридцати лет. Внимательные темные глаза смотрели, как казалось, с тонко очерченного лица с непоколебимой серьезностью, однако внешний вид и манера держаться выдавали английское воспитание, были явно английские. Прослужив какое-то время в отделе образования Бароды в этом прогрессивном штате, он переехал в Калькутту и стал лидером националистов, или молодых экстремистов, которые даже м-ра Тилака считали приверженцем партии «умеренных» в прошлом. Один из его братьев, довольно заметный в Англии поэт, был профессором английской литературы в Президентском колледже при Калькуттском университете, где он вел английскую грамматику и литературу. Еще один брат, предположительно, принадлежал к другому крылу партии экстремистов… Его выступлениям, которые отличаются приподнятостью духа, присущ религиозный фанатизм сверхъестественной религии, его можно было бы назвать фанатиком. Он был одержим особой проницательностью и безоглядной преданностью. Как лошадь в шорах, он мчался вперед, не обращая внимания ни на что вокруг, кроме узкого полотна дороги перед собой. Но в конце этого пути ему открывалось видение, более одухотворенное, чем открывалось взору любого другого фанатика, устремившегося на смерть с образом Рая перед собой. Национализм для него был куда больше, чем просто политическая цель или средство для достижения материального благополучия. Для него национализм был окружен ореолом славы, сияющим нимбом, которые средневековые святые видели вокруг голов великомучеников. Серьезный до глубины души, безразличный к славе и к чужому мнению, он был одним из самых молчаливых людей, которых мне довелось встречать, и словно был сделан из какого-то особого материала, из которого делают мечтателей, но только тех мечтателей, которые добиваются осуществления своих мечтаний любыми средствами».