Шоумен. Король и Злой Горбун - стр. 46
– Он! Ой, мамочки! Он! Он грабил!
– Что такое? – повторил Федько, багровея лицом.
– Он! – визжала женщина. – Ой, спасите меня! Вот он – бандит!
Она ломилась в дверь, но никак не могла выйти, потому что надо было повернуть ручку, а женщина пребывала в такой истерике, что ничего не понимала.
– Вы о чём? – изобразил непонимание следователь.
– Вот он стену ломал!
– Михал Михалыч? – изумился следователь.
– Не знаю, как его зовут! – рыдала женщина. – Но рожу эту бандитскую я запомнила на всю жизнь!
– Вы полегче! – оскорбился Федько.
– Он! Он! – упорствовала женщина.
– Вы уверены? – заинтересовался следователь.
– Ну конечно! Только сейчас он в рубашке, а тогда в куртке был!
– В какой куртке? – быстро спросил следователь, и его взгляд стал холодным и цепким.
– В синей. А вот здесь у него карманы.
– Какие?
– Чёрные такие.
Михаил Михайлович потерял дар речи. Хотел что-то сказать – и не мог. Его куртка – синяя, с чёрными накладными карманами – висела сейчас в кабинете следователя. И следователь, похоже, тоже об этом вспомнил. Ушёл и через минуту вернулся с курткой.
– Эта?
– Она самая, – плача, подтвердила женщина.
– Врёт! – взъярился Федько.
Он был возбуждён и готовился защищать собственную честь до последнего. Но следователь, кажется, уже выстраивал собственную схему.
– Вы уверены? – уточнил он.
– Я же его видела, вот как сейчас.
– Как всё было?
– Я вам уже рассказывала. Слышу – грохот. Зашла за угол, а этот вот …
– Врёшь! – вскинулся Федько.
– Молчать! – осадил его следователь.
И уже спокойнее – женщине:
– Продолжайте, пожалуйста.
– Он, значит, стену крушит …
– Да я не мог!
– А чем крушит? – уточнил у женщины следователь, будто вовсе не замечая возмущения Михаила Михайловича.
– Кувалдой.
– Да не мог я! – почти простонал Федько. – Я же кувалду не подниму! Здоровье не то!
Всё происходящее ещё не казалось ему ужасным и непоправимым. Просто какое-то идиотское недоразумение. Фарс, бред, морок.
– А и правда! – вспомнилось женщине. – Для него кувалда, видать, тяжеловата оказалась. Он её выронил, да прямо себе на ногу.
– Ну врёт же!
– А на какую ногу? – с быстротой охотничьего пса среагировал следователь.
– Сейчас.
Женщина покрутилась на месте, примеряя, как оно там было, возле магазина-то.
– На правую, мне помнится.
– Разувайтесь! – быстро сказал следователь.
– Да вы что! – попытался было протестовать Михаил Михайлович, но следователь на него так глянул, что бедняга тотчас же сбросил с ноги ботинок, стянул носок, и всем присутствующим открылась повреждённая федьковская нога: часть большого пальца отсутствовала, на остальных не было ногтей.