Шопоголик и брачные узы - стр. 39
– Бекки?
Я разворачиваюсь – и сердце ухает вниз. Вот они, на диване в углу. Люк сияет – как и всегда, когда видит свою матушку; Элинор сидит на самом краешке, в костюме в мелкую ломаную клетку, отороченном мехом. Волосы – как лакированный шлем, а ноги, затянутые в светлые чулки, смотрятся еще тоньше. Лицо ее кажется бесстрастным, но по сверканию глаз я понимаю, что Элинор устраивает моим маме с папой «обзор по-манхэттенски».
– Это она? – изумленно шепчет мама, пока мы сдаем пальто. – Подумать только… Она до того… молода!
– Ничего подобного, – бормочу я. – Ей в этом очень крепко помогают.
Некоторое время мама непонимающе таращится на меня – и наконец до нее доходит.
– Ты имеешь в виду… Она делала подтяжку лица?
– И не одну. Так что не затрагивай эту тему, ладно?
Мы ждем, пока папа сдаст наши пальто, и я вижу, как трудится мамин мозг: переваривает полученную информацию и пытается ее куда-нибудь приткнуть.
– Бедняжка, – неожиданно объявляет она. – Это должно быть ужасно – ощущать такую неуверенность в себе. Вот к чему приводит жизнь в Америке.
Когда мы приближаемся к дивану, Элинор поднимает голову и растягивает рот на три миллиметра – у нее это равноценно улыбке.
– Добрый день, Ребекка. Мои поздравления по поводу помолвки. Весьма неожиданно.
Это как понять?
– Большое спасибо. – Я выдавливаю улыбку. – Элинор, хочу представить вам моих родителей: Джейн и Грэхем Блумвуд.
– Как поживаете? – дружелюбно произносит папа и протягивает руку.
– Грэхем, не надо церемоний! – восклицает мама. – Мы собираемся стать одной семьей! – И, прежде чем я успеваю ее остановить, сгребает ошарашенную Элинор в объятия. – Мы до того рады вас видеть, Элинор! Люк нам все о вас рассказал!
Наконец мама отстраняется. Обнаружив, что она смяла Элинор воротничок, я невольно хихикаю.
– Разве здесь не мило? – продолжает мама, усаживаясь. – Просто потрясающе! – Она озирается по сторонам, глаза ее блестят. – Ну а что мы будем пить? Просто по чашечке чаю или чего-нибудь покрепче – чтобы отпраздновать?
– Чай, я думаю, – произносит Элинор. – Люк…
– Сейчас! – Люк мигом вскакивает.
Ненавижу, как он суетится вокруг своей матушки. Он ведь такой сильный и уверенный в себе, но с Элинор – совсем другой. Можно подумать, будто она директриса, а он при ней – мелкий прихвостень. Даже не поздоровался со мной.
– Элинор, – говорит мама, – я для вас кое-что принесла. Увидела вчера и не устояла.
Она извлекает золотистый сверток и вручает его Элинор. После небольшой заминки Элинор разворачивает бумагу и выуживает записную книжку в пухлом голубом переплете; на обложке серебряными буквами с завитушками выведено: «Его мама». Элинор таращится на книжку так, будто мама презентовала ей дохлую крысу.