Шофёр. Назад в СССР - стр. 5

С этими мыслями я забрался на сидение и… спину предательски прострелило с новой силой. Я почувствовал, как отнимается нога, и я падаю назад.

Удара я не почувствовал. Только хруст стекла смешался с гулом пламени. Здесь было жарко. Невероятно жарко, а глаза мгновенно защипало так, что я больше ничего не видел. Стало не продохнуть. Я не понимал в чем дело: то ли дыхание сперло от удара в спину, то ли густой дым проник в легкие. С холодной головой я понимал, что больше не могу дышать, что сознание медленно ускользает от меня.

– Я за ним! – прозвучал приглушенный мужской голос. Создавалось впечатление, будто я слушаю его из-под воды.

– Куда ты?! Сдурел?! – кричал еще кто-то. – Внутри огонь! Сгоришь! Сделать ничего нельзя! Пожар простым огнетушителем не потушить…

Последние слова я слышал так, будто они доносились совсем издали. Из другой жизни. А потом стало темно. И жарко мне больше не было.

Где-то под станицей Красная

1980 год. СССР

Мне было жарко. В глаза бил яркий свет.

– Игорь! – почувствовал я, как кто-то трясет меня за плечо, – Вставай, молодой! Ты че на ровном месте падаешь?! Чай не пьяный!

Звал меня мужской голос. Старческий и прокуренный, он тянул букву г на кубанский манер.

– Игорь!

Я поморщился, потом открыл глаза. Синее небо. Солнце стояло высоко и сильно слепило. Хотелось пить, а лицо горело, обожженное солнечными лучами. В следующее мгновение я тут же вскочил.

Мужчина, что разбудил меня, удивлённо отпрянул. При этом что-то очень тихо звякнуло.

– Ты че, молодой? – прохрипел он. – То в обморок ни с того ни с сего, то, как ужаленный скачешь!

Пару мгновений мне потребовалось, чтобы проморгаться. Потом я смог сфокусировать зрение.

Первым делом я увидел его: морщинистое обветренное лицо, крупный нос и маленькие внимательные и очень живые глаза. Во рту мятая самокрутка. На покатых плечах висел старый пиджак. У его левого лацкана позвякивали ордена.

Боевой удивленно округлил глаза, протер мятой фуражкой вспотевшее лицо.

– Боевой, – удивленно проговорил я, заглядывая ему в глаза.

– А кто ж еще? Или ты Брежнева привык экспедитором возить?

Я недоуменно посмотрел на него. Что за черт?! Это ж Боевой! Экспедитор наш, из колхоза! Вместе мы все восьмидесятые трудились! Уж сколько я рейсов с ним сделал! Сколько командировок прошли мы вместе: и Краснодар, и Ростов, и Волгоград. Да даже Челябинск! Всюду он со мной выписывал грузы и товары для нашего колхоза. И вот он! Живой! Говорящий!

Судорожно я принялся ощупывать своё тело, осмотрел руки. Ощущения были странными. Под ладонями жилистые мышцы. Перед глазами крепкие руки, огрубевшие от мозолей.