Шкура - стр. 72
Степа покраснел. За живое Галя зацепила, ткнула в середину яблочка. Не понравилось парню, что его ниже бабы опустили.
«Мужик ты или не мужик? – эхом раздалось в его ушах».
Сердце забилось, как птица в неволе. Степа сунул ноги в штаны, застегнул их на поясе, кивнул и ушел завтракать. Галя, переложив девочку в кроватку, поняла – спать ложиться нет смысла, надо причесаться и заняться стиркой. Пеленок накопилось столько, что придется натягивать еще пару веревок, чтобы было куда повесить детскую одежду. Вспомнив, что в бане лежат штанишки, маечки, рубашки, Галя тяжело вздохнула, застелила кровать, надела старенькое платье, подпоясалась и потопала греть воду для большой стирки.
В кухне было тихо, потому что ребятишки еще спали. Свекровь пекла блинчики, беседовала с сыном, напоминая ему, что завтра нужно забрать отца из города. Галя заметила, что муж сидит за столом и задумчиво кивает.
«Решиться не может, – подумала она, проходя мимо стола»
– Куда? – громко спросила Марфа, наливая черпаком блинное тесто в чугунную сковороду.
– Стирать, – ответила Галя, надевая калоши.
– А скотину покормить? Не видишь, я занята?
– Сама покормишь, – неожиданно огрызнулась сноха, открывая дверь. – Я батрачить не нанималась.
– Это что за разговоры? – Марфа уперла кулаки в бока. – Дрыхнет часами, а потом еще и оговаривается!
Галя вернулась. Посмотрев с прищуром на мужа, она догадалась – этот человек никогда не сможет вставить слово поперек материнского норова. Встав в ту же позу, Галина выдала:
– Дрыхнуть я буду, когда умотаю отсюда, да Степан?
Щеки Степки налились румянцем. Он молчал, держа в руке горячий блин. Повернувшись на сына, Марфа сообразила, что-то здесь не так.
– Это о чем она, а?
Степа откусил кусок блина и сгорбился.
– Чего молчишь? Не дрыхнет, так тебе в черепушку воды заливает? Учит, как с матерью разговаривать?
Марфа повысила голос. Из-за ее громогласного говора проснулась Маня. Крик поднялся на всю хату. Галя наморщила лоб.
– А теперь иди и укладывай. – Перешагнув порог, она резко хлопнула дверью.
Вслед за Маней ор подняла и Настя. И тут Степка прозрел:
– Да ну вас! – бросил сложенный вчетверо блин в тарелку и выдвинулся на улицу.
– Это что еще за новости?! – опешила Марфа, провожая удивленным взглядом сына.
Степан молча вышел и также громко захлопнул дверь. Весь день парень чувствовал какую-то небывалую свободу. Он представлял, как переедет с женой в новый дом, там тишина, покой и нет толпы народа. Захотел охладиться – прошелся по хате в одних трусах, захотел ласки – приголубил жену. Никто не сует нос в твою комнату, никто не жужжит над ухом: а ты косу поточил, бурьян скосил, дров наколол? Сам себе хозяин, сам себе работник, сам себе приказчик.