Школа нашей любви - стр. 4
Квартира-студия была довольно просторной, дизайнерски решенной, оборудованной новейшей электроникой. На стенах висело несколько живописных полотен, выполненных в абстрактной манере.
На вопрос Лиды, чьих кистей картины, Евгений почему-то смешался, ответил не сразу, дескать, это малоизвестный молодой художник, о котором она вряд ли слышала. Улучив момент, Лида смогла разобрать мелкий шрифт факсимиле, отображенного в нижнем углу одной из картин. Молодым художником оказалась некая Анита Самойлова.
И вновь внутри шевельнулось что-то неприятное. Почему он не ответил прямо, как есть. Мол, картины написала Анита Самойлова, молодая и талантливая художница. Получилось, будто выкручивался, боялся сказать правду.
«Господи, ну не жена ведь я ему, и не любовница, – усмехнулась Лида, – зачем передо мной-то юлить».
Так и сидела за столом, прихлебывала холодный чай, путаясь в ощущениях и мыслях.
А Евгений тем временем насытился, попросил разрешения закурить, и, откинувшись на спинку стула, пустился в воспоминания юности.
– А помнишь новогодний бал в десятом классе?
– Бал? – рассеянно переспросила Лида. – Да, помню. А что?
– Как мы с тобой зажигали, а? Наш испанский танец. Публика ревела от восторга. И главное, не репетировали, чистый экспромт.
– Ну я бы не назвала это танцем, – скептически пожала плечами Лида. – Так, несколько телодвижений под хабанеру.
– Но зал рукоплескал.
– Просто никто не ожидал от нас. Прикинь: весь класс – в костюмах из оперы «Кармен», входим в зал, напевая «У любви как у пташки крылья». Учителя были в шоке.
– А помнишь как Сашка Головин «пустил петуха», вытягивая «так берегись любви моей»?
– Ха-ха-ха! Да уж, прикольно.
– Нет, что ни говори, а класс у нас был супер. Сплошной креатив! Просто фонтанировали идеями.
– А сколько талантов! Ивлев стихи писал, Галка Носенко на фоно играла, ты на гитаре. Кстати, что-то не вижу инструмента. Забросил?
– Давно. Еще в универе.
– Жаль. У тебя хорошо получались дворовые романсы. До сих пор в ушах «Голуби». Помнишь?
– Еще бы. «Тише, люди, ради Бога, тише! Голуби целуются на крыше». Увы, детство кончилось. Не вернешь.
Он ностальгически вздохнул, красивым движением стряхнул пепел, затуманенными глазами посмотрел куда-то в окно.
Лида поймала себя на том, что ей нравится смотреть на Женю. Куда исчез тот неуклюжий, вечно стесняющийся паренек, краснеющий от ее случайного взгляда? Сейчас перед ней классный мужик – поджарый, широкоплечий, элегантный. Взять его одежду. Казалось бы что особенного – синяя с белым рубашка-поло и джинсы. А как сидят! Или манера курить – чуть небрежная, с ленивым прищуром – откуда она? Когда он обрел непринужденность движений, гармонию внешней и внутренней сущности?