Школа над преисподней - стр. 39
Женя колебался. Надеясь на лучшее, я осторожно дотронулась до его ладони. Сердце гулко колотилось.
– Я хочу тебе помочь… – Я мягко опустила Женину руку.
Он не сопротивлялся, выглядел растерянным, напуганным.
– Давай уйдем, – наконец, прошептал он.
– Хорошо, давай.
– Только ты и я. Давай уедем куда-нибудь. Отсюда, навсегда. – В его голосе звучала мольба.
Женя смотрел только на меня и будто больше никого не видел. Казалось, он забыл, как и зачем тут оказался, и не замечал, что мы стоим в центре толпы.
– Мы подумаем об этом, когда выйдем на улицу, – пообещала я, чтобы не выдать откровенную ложь. Ложь Женя чувствовал. – Пойдем на улицу, тут очень жарко. Дай мне его, ну же.
Как послушный ребенок, Женя отдал мне пистолет. Как только это произошло, несколько человек накинулись на него и скрутили. Осознав, что я его предала, Женя вскинул голову. Он с отчаянием и обидой посмотрел на меня, а потом захлебнулся криком:
– Двуличная тварь! Ненавижу! Ты хуже их всех! Гори в аду! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!
Пока Женю привязывали к стулу собачьим поводком, он все кричал и кричал, в основном проклиная меня. Но я ничего не слышала: Север, встав сзади, закрыл мне уши ладонями, за что я была ему очень благодарна. Потом Север позвонил родителям, они сорвались с работы и скоро оказались дома. Приехала и полиция.
Пистолет оказался ненастоящим – просто муляж, который Женя купил по интернету. Но вскоре вся округа знала о том, что произошло.
Ответственности Женя не понес, но школа отказалась принимать его назад, пока он не пройдет обследование в психиатрической клинике. Насколько я знаю, он пробыл там месяц, а затем перевелся на домашнее обучение. И вот… он опять с нами. Мне кажется, учителя просто пожалели его. Человеку в другой ситуации после подобного поступка вряд ли позволили бы вернуться в школу.
С той вечеринки я не общалась с Женей, хотя он первое время слал мне сообщения: то просил прощения, то опять звал меня предательницей. Я не отвечала.
В последнем сообщении Женя написал:
Мне очень жаль, Орлик.
Если хочешь знать, меня исключили.
Я больше не буду мешать тебе жить. Отпускаю тебя.
Прости за все.
После этого я добавила номер Жени в черный список.
Я плакала каждый день и очень плохо спала. Меня ломало без Жени, но я сама понимала, что нужно просто перетерпеть. Я осознала, кто он для меня. Он – мой тонкий лед. И когда этот лед дал трещину, я нашла в себе силу воли отступить.
Весь остаток учебного года мы только и говорили о Жене. В десятом классе о нем почти никто не вспоминал, кроме меня. Окончательно моя ломка прошла, только когда нас посадили на карантин. Теперь всех волновала лишь пандемия.