Школа над преисподней - стр. 37
За месяц до этого состоялся конкурс на Мисс и Мистера Гимназия, и с тех пор Север не давал мне проходу. Он то и дело намекал, что Мистер и Мисс Гимназия – отличная пара. Заявлял, что вряд ли хоть одна девчонка на свете не захотела бы с ним встречаться. Спамил мне в личку мемами и песнями, приглашал в кофейню, навязывался провожать. Даже Ромку подговорил, и тот мне сказал, что Северу я нравлюсь. Вот только на «нравлюсь» это не походило. Север скорее вел себя будто арабский шейх: всячески давал понять, как же мне повезло, что он обратил на меня внимание. Я увиливала, делала вид, что не вижу ничего в упор, или сбегала. Происходящее меня злило.
Но на вечеринке Север буквально поймал свою неуловимую птичку в клетку.
Когда все гости были в комнате, Витя сказал, что Север зовет меня на кухню, помочь. Придя туда, я увидела, что Панферов сидит на столешнице и ничем таким, где бы требовалась помощь, не занимается. За мной захлопнулась дверь. Я дернула ручку, но дверь заперли на засов снаружи. Тогда я повернулась к Северу.
– И что это значит?
Он слез со столешницы и подошел ко мне.
– Теперь не убежишь, Орлова.
– От кого не убегу? – Я делала вид, что недоумеваю.
– Не от кого, а от чего. От моего вопроса. Да или нет?
Я упрямо молчала. Север повторил вопрос. Разозлившись, я с новой силой стала долбиться в дверь, затем развернулась и приказала:
– Выпусти меня!
Север развел руки в стороны.
– У меня нет ключа.
– Скажи им, чтобы выпустили.
Он с самым высокомерным видом улыбнулся.
– Скажу, как только дашь ответ. Будешь моей девушкой?
– Нет, – отрезала я напрямик и посмотрела ему в глаза.
Север явно не ожидал такого ответа. Он даже стушевался, но тут же взял себя в руки и спрятался за прежней маской надменности.
– В смысле нет?
– Я лучше буду встречаться с Кощеем, чем с тобой.
Похоже, это был меткий удар. Север вскипел.
– Да? Что же я тебе такого сделал, что ты поставила меня ниже Кощея в своем списке? А может, ты уже встречаешься с этим психопатом Ерофеевым?
Я мгновенно завелась:
– Да Ерофеев куда лучше тебя! Ты самовлюбленный и высокомерный. Ты что, правда можешь что-то к кому-то чувствовать, Север? У тебя же везде один расчет. Все это гадко. А теперь скажи им, чтобы меня выпустили.
Север выглядел так, будто я ударила его. Он достал из кармана ключ от двери и молча швырнул мне под ноги. В мои глаза он больше не смотрел.
Первое, что меня так отталкивало в этом парне, – его нарциссизм. Да, самолюбование не было беспочвенным; Панферов во многом казался идеалом: красивый, отличник, староста класса, занимался плаванием, выиграл множество соревнований, любил книги. Но вместе с тем… он был отвратительно черствым. Его уверенная бесстрастность порой граничила с бессердечностью. Но на вечеринке Север, наверное, впервые в жизни почувствовал себя униженным и оскорбленным. До самого конца он смотрел на меня волком.