Шизофреник - стр. 11
– Что ж, – он открыл учебник, – в таком случае…
– Пётр Анатольевич! – перебил его голос ученицы. – У меня есть вопрос…
Двадцать девять пар глаз уставились на одногоединственного ребёнка.
– Что тебе было непонятно? – Зуев говорил мягко, настолько, насколько это было возможно. Такой тон преподавателя однозначно успокаивал.
– Я не поняла… Верней, поняла и решила, но ответ не совпал с ответом в учебнике.
– Хорошо. Запиши своё решение на доске. И мы все вместе попробуем разобраться. Какой номер упражнения?
– Задание сто один.
Ученица направилась к доске, и, пока она шла, Зуев успел выловить несколько недовольных взглядов, услышав перешёптывания, адресованные юной выскочке. Как правило, школьники, особенно это было заметно начиная с третьего класса, недолюбливали детей, пытающихся разобраться в каких‐то задачах или примерах досконально. Дети не любили тех, кто начинал задавать вопросы и старался что‐то для себя понять. И Зуев прекрасно понимал: этот ребёнок, что вышел сейчас к доске, имел храбрость пойти против своего маленького мирка. Он ценил в людях бунтарскую натуру.
На странице учебника было написано: «Задача 101. В куске кварца содержится небольшой самородок золота. Масса куска равна 100 г, а его средняя плотность – 8 г/см>3. Определите массу золота, содержащегося в куске кварца, если плотность кварца 2,65 г/см>3, а плотность золота – 19,4 г/см>3».
Зелёная доска начала оживать. Детская рука несколько неловко выводила длинные примеры. Зуев внимательно следил за вычислениями, что расписывала ученица. Сейчас он даже не слышал её слов, да и не очень‐то они ему были нужны. В эпоху студенческой жизни Зуева (учился он, понятное дело, на физика) простые слова стали быстро терять привычные, понятные значения и смыслы. А физическая формула начинала говорить ему больше, чем длинный рассказ.
Сейчас, так же как и раньше, Пётр погрузился в мир формул на зелёной доске. Их визуальное повествование, то, как они вели свой рассказ, было приближено к изяществу танцоров театра, которых он так часто видел в детстве. Безусловно, в этом решении присутствовала пара моментов, которые можно было бы подправить, но в целом композиция, что предстала перед ним на доске, понравилась Зуеву. Его глаза остановились на ответе: семьдесят семь целых, сорок шесть сотых. Ответ был верен, хоть и округлён.
– А в учебнике что получилось? – несколько озадаченно спросил учитель.
– Семнадцать целых, одна десятая…
Зуев еле заметно улыбнулся.
– У кого получился ответ как в учебнике?
Больше половины подняли руки.
– А у кого вышло то же, что и на доске?