Шишкин корень - стр. 18
Где-то я его уже видел… Точно, это же мальчик-булочник с Рождественской улицы, только уж очень суров по сравнению со своей бронзовой копией.
От лотка пахло сливочным ароматом домашней выпечки. Я сглотнул слюну и отвёл глаза от белоснежного куска ткани, прикрывающего пахучую сдобу.
– Здорóво, офеня! – Гришка лениво приподнялся и протянул парню руку.
– И вам не хворать, – забавно окая, ответил тот и сжал Гришкину ладонь.
– Серёга! – я встал и представился новому знакомому.
– Архипка! – звонко отозвался тот и совсем сбил меня с толку.
– Так ты Архип или Офеня? – решил уточнить я, чем рассмешил обоих собеседников.
– Чудной-от у тебя приятель, Гришаня! – заметил Офеня-Архипка и приподнял картуз. Вместе с картузом взлетели вверх рыжеватые брови, и глаза как-то сразу просветлели.
– Чудной, – согласился Гришка, – внучатый племянник матери, из Томской губернии, погостить приехал.
– Неужто у вас все такие тёмные и юморов не понимают? – засмеялся Архипка.
Пока я придумывал, что бы такое ответить, снова вмешался Гришка и, подмигнув мне, бросил небрежно:
– Не-е, этот учёный, только сурьёзный больно, любит, чтобы всё по культуре. Если уж калачник, значит – калачник, и никаких тебе офеней…
Наконец до меня дошло, что я прилично затупил и офеня – это не имя, а скорее, профессия. Что-то типа коробейника, и не булочник вовсе… Вернусь в своё время, погуглю, кто такие…
– Значитца, приехавший? – Архипка протянул мне ладонь и улыбнулся. – То-то ж я гляжу, пинжак смешной и лапти заковыристые.
Архипка смешно проякал слово «гляжу», и улыбка у него получилась славная, совсем как у Дашки. Так что я просиял в ответ и крепко сжал его мягкую на ощупь ладонь.
– Трапезничаете? – Архипка снова почесал шею.
– Ага, – кивнул Гришка и присел на траву, – давай к нам.
– Погодь-ка… – Архипка перекинул через голову ремень и аккуратно поставил лоток под куст. Нырнул рукой под ткань, достал румяный, по форме напоминающий небольшую гирю хлебец, разломил его пополам и, разложив на промасленной бумаге, присел на корточки.
– Хм, московский, фунтовый! Пятак за штуку! Семёныч распёк не устроит? – заботливо поинтересовался Гришка. – За калач-то?
– Ну ж! – возмутился Архипка. – То ж моё, законное. Ежели я за неделю нужную выручку не сделаю, он мне позавчерашними калачами плотит. Глаза б мои на них не глядели…
Гришка подал приятелю яйцо, а сам отломил четверть душистого калача и сунул в рот. Меня тоже не пришлось уговаривать, я смачно откусил кусок от согретого солнцем калача и мысленно замурчал от удовольствия… Глянцевая корочка хрустела. Слоистая, белая, на удивление пружинистая мякоть таяла во рту. Калач был совсем не похож на позавчерашний, по крайней мере, я никогда не ел такой вкусной несвежей выпечки!