Шестая сказка - стр. 4

– Ты женат, сын мой? – поинтересовался, присев перед ним, Мауни.

Парень поднял на него огромные бездонные глаза и выговорил, задыхаясь, но довольно здраво:

– Моей матушке нагадали еще до моего рождения, что у меня будет только одна возлюбленная, которая пройдет со мной земной путь и скрасит пребывание в Вечном Мире. Только я пока не встретил ее. Я покинул родной край, отправившись на поиски своей возлюбленной, но по дороге меня ограбили и едва не отправили на тот свет. Видимо, придется мне и после смерти скитаться неприкаянным, потому что не оправдал я материнских надежд.

– Думаю, я знаю твою невесту, которая скрасит твое пребывание в Вечном Мире, – слукавил Мауни, поглаживая болезного по голове.

Не похоже, чтобы у парня имелось хоть что-нибудь, чтобы привлечь внимание воров и разбойников. С головой несчастный точно не дружил. Мауни понимающе глянул на Хейко, а потом снова обратился к молодому человеку:

– Как имя твое?

– Мирас. Но откуда вам известно, что эта девушка именно моя возлюбленная? – вскинулся болящий. – При виде ее сердце должно отозваться и затрепетать, я услышу пение ангелов и почувствую, как улетаю на крыльях любви!

– Сейчас мы подготовим тебя ко встрече с твоей возлюбленной, – терпеливо перебил его Мауни, – а уже потом, в полдень, ты дашь ей брачный обет, который свяжет вас в этом и том мирах.

Но Мираса это не устроило, он цеплялся за руки служителя и шептал из последних сил, что его не устроит любая девушка, что ему нужна только его суженая.

Хейко красноречиво прокашлялся. Мауни, не оглядываясь на него, бережно обнял больного парня, помогая ему подняться.

– Брат мой Хейко, не мог бы ты подготовить горячую ванну нашему сыну, праздничную одежду и легкий завтрак, – служитель похлопал по спине зашедшегося в кашле Мираса. – Через час юношу ждет судьбоносная встреча! – он только сейчас позволил себе ответить на взгляд Хейко, чуть заметно дотронувшись до звякнувшего монетами кошеля.

Когда полуденное солнце осветило внутренний двор Храма, Мауни вывел едва переставляющего ноги парня навстречу траурной процессии. За богато украшенным гробом, который несли четыре мускулистых раба, следовала скорбящая мать, под обе руки поддерживаемая двумя очаровательными заплаканными девушками, несколько разодетых дам семенили за ними, а также вышагивали мужчины с опущенными головами. Усопшую покрывал расшитый серебром и жемчугом саван.

Мауни подтолкнул вперед Мираса:

– Вот твоя возлюбленная!

Парень сделал шаг вперед, едва удержавшись от падения, приподнял саван… Лицо болезного перекосилось, он отшатнулся в сторону и открыл рот, словно намереваясь закричать, но тут же упал, как подкошенный.