Шесть дней любви - стр. 8

– Наверное, мне нужно представиться твоим родителям, – сказал отец Райана, когда я собрался сесть в машину, – чтобы не волновались.

– Я с мамой живу, и она знает про ночевку.

– Тогда просто поздороваюсь, – отозвался он.

Не знаю, о чем они говорили, но, вернувшись к машине, отец Райана смотрел на меня с жалостью.

– Приезжай к нам, когда захочешь, – сказал он, но я у Райана больше не был.

В общем, привезти Фрэнка домой было великим событием. По-моему, он стал первым гостем за весь год, а то и за два.

– Заранее извиняюсь за беспорядок, – проговорила мама, когда автомобиль свернул на подъездную дорожку. – Мы были заняты.

Я удивленно на нее взглянул. Заняты? Интересно чем?

Мама открыла дверь. Хомяк Джо носился в своем колесе. На кухонном столе валялась газета с позапозапрошлой недели. Мебель пестрела стикерами, на которых фломастером написали испанские слова: mesa[2], silla[3], aqua[4], basura[5]. То лето мама собиралась посвятить цимбалам и испанскому – нужно же нам чем-то занять свободное время.

Еще в июне она взяла в библиотеке аудиокурс для туристов и начала ставить кассеты. ¿Dónde está el baño? ¿Cuánto cuesta el hotel?[6]

– Нам это зачем? – спросил я.

Хотелось, чтобы мама включала радио, обычную музыку. В испаноязычную страну мы не собирались. Дважды за лето в супермаркет выехать – уже достижение.

– Никто не знает, что случится завтра, – отвечала она.

Видимо, жизнь действительно может совершать самые неожиданные повороты. Необязательно искать приключения. Порой приключения находят тебя сами.

На нашей кухне с веселыми желтыми стенами и единственной работающей лампочкой жил прошлогодний керамический зверек, свинья. Ее травяная щетина давно пожухла.

Фрэнк медленно огляделся по сторонам. Он осматривал кухню так, словно не видел ничего особенного ни в пятидесяти с лишним банках томатного супа «Кэмпбелл», выстроенных у стены, точно на витрине супермаркета в городе-призраке, ни в столь же внушительных запасах рожков, арахисового масла и изюма. На полу еще виднелись трафаретные следы – воспоминание о танцевальном проекте годичной давности, когда за лето мама вздумала научить меня фокстроту и тустепу. Мне надлежало наступать на следы, пока она, в роли моей партнерши, отсчитывала ритм.

– Танцевать – это так здорово, – восторгалась мама. – Весь мир у твоих ног!

– У вас очень хорошо, – проговорил Фрэнк, – уютно. Можно мне сесть… за mesa?

– Кофе вам со сливками? – поинтересовалась мама. – Сахара сколько?

Сама она пила исключительно черный и без сахара. Порой казалось, она лишь на кофе и живет. Суп и лапша покупались в основном для меня.