Шесть дней из жизни обитателей г. Ковыльска - стр. 15

Правая рука писателя, слабо сжимающая дужку очков, вдруг пошевелилась, левый глаз приоткрылся.

– А, это вы, Констанция? Что, уже ночь? Впрочем, какая разница! – поднес очки к глазам и распрямился. – Вижу, вы зря времени не теряете: поцарапываете что-то.

– А позвольте, Павел Петрович, спросить, – не растерялась я. – Кажется, вы тоже что-то поцарапываете? Не поделитесь ли творческими достижениями?

Он изумленно воззрился на меня – словно я была заговорившим муравьем – потом соизволил ответить:

– Ну что ж… Пожалуй, я ознакомлю вас с моей последней коллекцией… М-м-м… как бы получше объяснить… Да! «Сборник новейших фразеологизмов» – думаю, это будет понятно.

Я предпочла промолчать.

– Сегодня мне пришла мысль… – серая рука потянулась куда-то под кресло. – Впрочем, неважно. Я внимательно слушал беседы наших уважаемых соседей и фиксировал наиболее любопытные речевые обороты. – П.П. со значением потряс блокнотом над головой, затем поднялся и неожиданно пересел за стол рядом со мной. Я сразу прокляла свою общительность.

– Вот! – ткнул он в блокнот обгрызенным ногтем. – Оцените, как свежо и ядрено! Вот-вот! «Хрен редьки длиннее»… «Курить хочу, как слон американский»… Почему слон, как вы думаете? Не знаете?

– Нет, – холодно произнесла я.

– Ха-ха-ха! – закаркал он. – Никто не знает… Да, никто… Курить хочу, как слон американский… Весомость этого желания была для меня когда-то весьма ощутимой, пока я не углядел в своем пристрастии унизительную зависимость.

Я плохо его понимала, но натянуто улыбалась. П.П. продолжил:

– «Вот где собака порылась». «Ты чё, плесень, хиппуешь?». «Бляха чищена».

Я представила деда Витю и прыснула.

– «Кто старое помянет, тому раз в глаз. Кто старое забудет, тому пару раз в пару глаз». «Я своего пацана тока за дело шкню». Шкню… уникально… «Жрать хочу, как медведь бороться». «Ну тады ой»…

Я смотрела на него и удивлялась, зачем он собирает подобную чушь. Это что – творчество?

– Хватит! – резко прервала я чтеца.

Андреев удивленно воззрился на меня, все еще держа палец на нужной строке. А потом неожиданно спросил:

– Не могли бы вы рассказать что-нибудь о нашем соседе… африканского происхождения? Кажется, вы с ним знакомы?

– Зачем это вам? – не очень вежливо поинтересовалась я. Мне не хотелось говорить с ним о Саше. Я почему-то чувствовала, что это будет похоже на предательство.

К счастью, стенная перегородка отъехала, и в проеме показалось лицо Марины:

– Костя! Сколько время? Наверно, уже идти на гадание?

Я взглянула на часы – новенькие, золотистые, с тоненьким ремешком (купила вчера, поддавшись примете из «Ковыльского боксита» – «если в жизни все идет не так, смените часы»… вот и сменила…).